Как Улька с Сашей ни пытались сейчас удержать приятеля, тот не послушался и шагнул навстречу директору.
Алексей Маркович, высокий, в длиннополом сером пальто, ответил на приветствие Феди и сам начал разговор:
— Вы что ж, девятый класс, Таню Фонарёву обидели? Она, можно сказать, за всю школу старалась, вашу бригаду прославляла, а вы её рапорт охаяли.
— Так, Алексей Маркович… — торопливо и сбивчиво заговорил Федя, — нехорошо у Тани получилось… Зачем она такой рапорт сочинила?.. Она сейчас обманщицей выглядит, бахвалкой.
— Обманщицей?!
— Ну да… Таня же заявила на слёте, что наша школьная бригада первая из первых в районе. Мы, мол, вырастили на сотнях гектаров кукурузу, картошку. А разве так это? Всё же взрослые сделали — они и пахали, и сеяли, и урожай собирали. А нас ни к машинам, ни к семенам не допускали. Мы только на окучку ходили да тяпками махали… Да и с утками этими тоже нехорошо…
— Вот ты как считаешь? — усмехнулся Звягинцев, пристально поглядев на Федю. — Плохо же ты в обстановке разбираешься. Школьники всё-таки немало потрудились для колхоза. А это главное. И Таня правильно на слёте выступила. А если чего не договорила, так это только на пользу дела. Вроде как боевая зарядка на будущий год для всей бригады…
— А если ребята в такой липовой бригаде и работать больше не захотят? — вырвалось у Феди. — Алексей Маркович, помогите вы Тане… Пусть она по-честному ребятам объяснит, как с рапортом всё вышло.
Звягинцев покачал головой:
— Ну и путаница у тебя в голове, Стрешнев. Придётся, видно, заняться тобой.
Он направился было к дому Фонарёвых, но Федя остановил его:
— Тут, Алексей Маркович, ещё одно дело… насчёт удобрений.
— Каких удобрений?
— Помните, осенью наша школа суперфосфат для колхоза заготовила? А какой прок в том? Заготовить-то заготовили, а удобрения до сих пор в овраге лежат.
— Это ещё что за фантазия? — удивился Звягинцев.
— Можете сами увидеть.
Федя рассказал, как они с Улькой и Сашей нашли в Епишкином овраге суперфосфат.
Звягинцев встревожился. Действительно, заготовка минеральных удобрений, когда старшие классы на целую неделю были сняты с занятий и направлены на станцию разбивать окаменевшие завалы суперфосфата, изрядно прославила родниковскую школу. Звягинцева всячески расхваливали на учительских совещаниях, районная газета писала, что школа шагает вровень с жизнью, называла её передовиком трудового обучения.
— Алексей Маркович, так вы проверьте, — попросил Федя.
— Да, да, непременно… Я выясню, узнаю, — пообещал Звягинцев и, покосившись на стоящих поодаль Ульку и Сашу, положил Феде на плечо руку. — Только прошу тебя пока помолчать об этом. Чтобы никаких разговоров до выяснения. И своих приятелей предупреди. Договорились? А?
Федя кивнул головой.
Глава 9
Поезд на полустанке стоял две минуты. Варвара Степановна вытащила в тамбур тяжёлый чемодан и увесистый рюкзак, неловко спрыгнула с подножки вагона и попросила проводницу подать ей вещи.
Принимая от проводницы чемодан, она вдруг оступилась; старенькие, разболтанные замки на крышке щёлкнули, и чемодан открылся. Из него выпали какие-то пакеты, свёртки, стеклянные трубочки, пузырьки с жидкостью. Несколько хрупких трубочек разбилось, и на чёрные шпалы посыпались стёкла.
— Ох, господи! — ахнула проводница. — Всю свою аптеку загубите.
— Да не аптека это. Химикалии везу, оборудование… В городе раздобыла. Для ребят, для школьных опытов…
Проводница смутилась:
— Так вы учительница?.. Ну, извиняйте… А я подумала, что вы по аптечному делу.
Поезд тронулся.
Варвара Степановна торопливо собрала пакеты, пузырьки, закрыла чемодан и огляделась: как же теперь добраться до Родников?
У пристанционного склада, под навесом, стояло несколько грузовых машин. Колхозники нагружали их сыпучим минеральным удобрением.
«На дворе зима, а весна уже даёт себя знать», — подумала учительница, направляясь отыскивать попутную машину.
— Здравствуйте, Варвара Степановна! — услыхала она знакомый голос.
К ней подошёл председатель соседнего, рогачёвского колхоза «Коммунар» — Просеков. Высокий, поджарый, в короткой кожаной куртке, весь запорошённый белёсой пылью, словно заиндевевший, он поздоровался с учительницей.
— Видали такого?.. — усмехнулся Просеков, стряхивая с куртки пыль и вытирая платком лицо. — Вид у меня как у заправского мельника.
— Отличный вид! — улыбнулась Варвара Степановна. — Хорошо весну встречаете.
Они были давние знакомые. Просеков был когда-то учителем в соседней деревне, потом инструктором райкома партии, затем его избрали председателем колхоза «Коммунар», и вот уже третий год он неплохо работал в Рогачёве.
— Поздравляю, Варвара Степановна, — усмехаясь, сказал Просеков.
— С чем это?
— С успехами школьной бригады. Читал я в газете, читал. И ловко ваши ребята рапортовать научились! Всё-то у вас в ажуре, всё в порядочке…
Варвара Степановна нахмурилась:
— И я, Василий Андреевич, читала. А только рапорт ещё ни о чём не говорит. Вот еду домой и думаю: зачем это всё? Кому нужно так школу захваливать?
— Известно кому. Директор ваш с председателем колхоза стараются. Их хлебом не корми, дай только перед начальством покрасоваться — мы, мол, передовые…
— А вы тоже, коммунаровцы, хороши, — заметила Варвара Степановна. — Ваши дети у нас же, в Родниках, учатся, а вы никогда в школу не заглянете. Хоть бы посмотрели, чему да как мы ребят учим… И школьной бригаде могли бы помочь.
— Вот как, мы же и виноваты? — удивился Просеков. — А вообще-то, пожалуй, вы правы… Подумаем, Варвара Степановна. — Он подхватил её чемодан и невольно ахнул. — Ну и нагрузились вы! Словно камни везёте. Опять, наверное, что-нибудь для школы?
Учительница призналась, что в чемодане химикалии и оборудование для школьной агрохимлаборатории.
— И почему это ваш председатель не расщедрится, не приобретёт для школы лабораторию?
— Считает, что мы ещё не доросли до этого, что это лишние расходы… Вот и собираем с бору, с сосенки…
Просеков усадил Варвару Степановну в кабину грузовика и велел шофёру довезти её до Родников.
Вскоре машина вырвалась из путаницы пристанционных улочек и, обгоняя медлительные подводы с грузом, споро побежала по заснеженной равнине. Замелькали перелески, деревни, фермы, мастерские.
Широколицая, скуластая, с резкой продольной складкой на переносице, с частой паутинкой тонких морщинок под глазами, Варвара Степановна напряжённо всматривалась в дорогу, словно вела вместо
