— Все равно я их выслежу... Красавчик не подведет.
Нюша подвела жеребца к колоде и, ухватившись за холку, попыталась взобраться на спину лошади.
— Обожди, — остановил ее Лощилин. — Не девичье это дело за бандитами гоняться. — Он отобрал у Нюши поводья и легко вспрыгнул на Красавчика. — Куда коней погнали?
— Туда будто... на Заречье. — И Нюша показала на проселочную дорогу, что уходила к темной гряде леса.
— Тогда вот что, — распорядился Лощилин, — беги в колхоз, поднимай людей, а я попробую воров выследить. — И, хлестнув Красавчика, он помчался в сторону Заречья.
Конь шел легко, размашисто, без понукания. «Хорош жеребец, хорош... — подумал Лощилин. — На таком хоть черта догонишь».
Ветер был в спину и словно помогал коню.
Вскоре дорога вошла в лес. Тревожно шумели голые березы, осины и черные ели. Как живые шевелились округлые кусты можжевельника. Где-то надсадно скрипело дуплистое дерево. Лощилину стало немного не по себе. Он нащупал в брючном кармане холодящую сталь нагана. Интересно все же выследить, кто это увел лошадей из конюшни? Неужели начали действовать ширяевские люди? Не очень-то они осторожны. Можно бы все проделать и похитрее.
Во всяком случае, надо как-то предупредить конокрадов, чтобы они заметали следы.
Неожиданно за поворотом дороги Лощилин заметил смутный силуэт всадника. Лошадь, нелепо ковыляя на трех ногах, еле двигалась.
«Видно, ногу повредила, — сообразил Лощилин, вглядываясь в дорогу. Впереди никого не было видно. — Кажется, один ворюга остался... И жадный черт... Даже с хромой лошадью не расстается».
Механик хлестнул Красавчика и вскоре приблизился к всаднику.
— Стой! Откуда лошадь? — крикнул он.
Всадник пригнулся к шее коня и, яростно размахивая прутом, заставлял его бежать из последних сил.
«Ну нет, теперь не уйдешь!» — подумал разгоряченный Лощилин, пуская Красавчика в галоп. Он быстро опередил хромую лошадь, схватил конокрада за плечо и с силой рванул к себе.
Потеряв равновесие, тот вцепился в Лощилина, и они свалились на дорогу.
Механик был сильнее своего противника и довольно скоро подмял его под себя. Но конокрад не думал сдаваться. Он отчаянным усилием вырвался из-под Лощилина, вскочив на ноги, отпрянул назад и, когда механик вновь набросился на него, нанес ему сильный удар в скулу.
Острая боль пронзила Лощилина. Словно подхлестнутый, он захватил чужую руку, вывернул ее, опрокинул конокрада на дорогу и с бешеной силой принялся избивать его кулаками и ногами.
— Попался, ворюга! На, на... получай!
Конокрад тяжело задышал, но больше уже не сопротивлялся, а только прятал голову от ударов.
— Не убивайте, товарищ Лощилин! Сдаюсь, — взмолился он.
— Кто такой? Откуда меня знаешь? — Опешив, Лощилин умерил свою ярость и повернул к себе лицо конокрада. Оно показалось ему знакомым: одутловатое, с приплюснутым носом, с густыми усами. — Кладовщик?! Горелов?!
— Как видите... он самый... — Горелов привстал на колени и, запрокинув голову, попытался остановить хлещущую из носа кровь. — Ну и расходились же вы, товарищ механик. Так и убить недолго.
— Значит, новую профессию обрели? — усмехнулся Лощилин. — Лошадками промышляете?
— Ей-ей, впервые польстился, — забормотал Горелов. — Дружки попутали. Ну и показал им дорожку на конюшню.
— Вот и дурак! За кражу коней зараз пять лет схлопочете... со строгой изоляцией.
Горелов вдруг рухнул на колени:
— Пощадите, Николай Сергеевич! Не выдавайте! Век вам служить буду...
— Вы лучше скажите, для кого стараетесь? — помолчав, спросил Лощилин. — Кто вас на колхозных коней науськал?
— Сами, товарищ Лощилин... До всего сами дошли... — торопливо заговорил Горелов. — Деньжат не хватало, подзаработать решили.
«А он, кажется, не болтлив. Такой, может, и пригодится, — удовлетворенно подумал Лощилин и заставил Горелова подняться.
— Ну ладно... Пощажу я вас, Горелов, для первого раза.
Переминаясь с ноги на ногу, Горелов ошалело смотрел на механика:
— Николай Сергеевич, да я... Вы только прикажите!.. Что ни на есть для вас сделаю!
— А сейчас уходите, пока вас не задержали, — распорядился Лощилин, оглядываясь по сторонам. — Лошадь, конечно, мне оставите. Утром час в час явитесь на склад, на работу. И чтоб никаких подозрений на вас не было... Ну, что вы остолбенели? Действуйте, как сказано.
Часто оглядываясь на механика, Горелов свернул на боковую дорогу и вскоре растворился в молочном тумане.
Лощилин словил стоявших поодаль лошадей и, держа их за поводья, повел к Кольцовке.
При выходе из леса ему встретилась группа верховых. Впереди всех ехали Нюша, Митя Горелов, Игнат Хорьков и Василий Силыч.
Нюша первая заметила Лощилина:
— Лошадь отбили, товарищ механик? Ой, да она же хромает!
Лощилин передал председателю повод охромевшей лошади:
— Вероятно, ногу подвернула. Бросили ее по дороге. А конокрадов я так и не догнал. Видать, далеко уехали. Поздно ваш конюх тревогу забила.
— Так я ж говорила, что случилось со мной, — чуть не плача, сказала Нюшка.
— Да-а, опять нам удар в спину, — тяжело вздохнул Василий Силыч. — И это перед весной, перед севом...
— А все же поехали дальше, — махнул рукой Игнат Хорьков. — Может, еще и на след нападем.
Колхозники, тронув лошадей, устремились к Заречью.
ВЕСНА
Девчата продолжали учиться. Они собирались у Ветлугиных два раза в неделю, вслух читали учебник и разбирались на плакате в схематическом чертеже трактора.
— Ой, Нюша, — предупредила ее Аграфена, — опять ты девок захороводила. Матрена с Дарьей грозятся скандал тебе устроить...
— А ты возьми да помоги нам, — попросила Нюша.
— Как это?
— Ну, скажем, успокой их при встрече. Мол, девчата ни про какие курсы не думают... Просто так собираются, на посиделки.
— Так бабы вот-вот в дом нагрянут... все ваши курсы разгонят.
— А ты, мама, поглядывай... Как они на горизонте появятся, посигналь нам.
— Не затягивай ты меня в свои дела... — взмолилась Аграфена, но, хозяйничая у печки, то и дело поглядывала через окно на улицу.
И правда, женщины не раз заглядывали к Ветлугиным. Но, предупрежденные Аграфеной, девчата успевали вовремя убрать учебники, тетради и плакаты. Запевали протяжную песню и принимались вязать носки или варежки.
Как-то Нюша пригласила к себе в дом Митю Горелова с Уклейкиным и, усадив их за стол, заставила
