потенциал артиста. На сцене я подзаряжаюсь», — говорил де Фюнес.
В 1980 году, после долгих лет, в течение которых он вынашивал свой замысел, Луи де Фюнес обратился к экранизации мольеровского «Скупого», в котором еще в 1957 году ему предлагали сыграть в театре «Ателье».
Первый инфаркт у Луи случился как раз на сцене во время спектакля «Вальс матадоров». Через несколько месяцев, уже в госпитале — второй. «Это, наверное, для того, чтобы я лучше осознал первый», — пробовал шутить де Фюнес. Он долго болел, и о нем почти забыли. Продюсеры отказывались давать деньги на фильмы с участием актера, сердце которого может остановиться в любой момент, а публика отказывалась верить в то, что у комика вообще может быть сердце. Спустя некоторое время в Шато де Клермон раздался телефонный звонок и режиссер Жан Жиро предложил Луи новую роль в своем фильме. Тот долго разыгрывал удивление и дрожь в голосе: «Ты же знаешь, как я болен… Не могу… Но я подумаю… Перезвони…» Опустив трубку на рычаг, он тут же помчался к Жанне и потребовал, чтобы его сейчас же везли на прием к врачу и сделали кардиограмму.
Пожалуй, Жиро был единственным режиссером, которому удалось подружиться с Луи. Вместе они сделали девять фильмов. На съемках «Жандарма и жандарметки» (1982) Жиро скончался. Начиная с 1964 года это была шестая кинолента, повествующая о приключениях бригады жандармов из Сен-Тропеза.
После смерти Жиро де Фюнес утратил интерес к жизни. Спрятался в своем старинном замке и редко покидал его, никого не принимал, не отвечал на телефонные звонки. Старший сын, Патрик, стал хорошим рентгенологом и работал в частной клинике. Младший, Оливье, летал бортпроводником на пассажирских авиалайнерах в Кению и Зимбабве. Теперь де Фюнес любил только свои розы. Единственным человеком, которому он доверял, был садовник Виктор. Иногда они вместе ловили форель…
Появившиеся в декабре 1982 года результаты опроса, проведенного одним из популярных французских журналов, свидетельствовали, что 47 процентов опрошенных отдают предпочтение Луи де Фюнесу, который намного опередил других актеров-комиков: Пьера Ришара (36 процентов), Мишеля Серро (32 процента). Среди 55 лучших французских фильмов, названных с 1956 года, — 11 картин, в которых сыграл де Фюнес. За 16 лет их посмотрели 86 миллионов любителей кино. За заслуги перед Францией актер был удостоен ордена Почетного легиона…
За неделю до смерти он сказал жене: «Я знаю, какой будет моя самая удачная шутка». — «Какая же?» — «Мои похороны. Я должен сыграть это так, чтобы они хохотали не переставая…»
Луи де Фюнес умер 28 января 1983 года. Утром он вышел к Жанне: «Я скучаю один в своей комнате…» Это были его последние слова. Париж еще долго не мог поверить, что великого комика больше нет…
БЕРГМАН ИНГРИД
(1915—1982)
Ингрид Бергман родилась 29 августа 1915 года. Ее отец, Юстус Бергман, швед, художник по призванию, владел фотомагазином в Стокгольме и писал портреты. Мать, немка, происходила из буржуазной семьи. Они были счастливы вместе. Несомненно, что смерть матери Ингрид, когда девочке было всего три года, как и смерть отца, когда ей исполнилось тринадцать, оказали на нее сильное влияние. Юстус Бергман видел дочь звездой оперы. Ингрид не было и восьми лет, когда она начала брать уроки пения.
После смерти родителей Бергман воспитывали дядя Отто и тетя Гульда, определившие ее в Лицей — самое дорогое учебное заведение для девочек в Стокгольме. Осенью 1933 года она поступила в Королевскую драматическую школу.
Ее дебют в кино состоялся благодаря кинорежиссеру Густаву Муландеру. Он быстро понял, что мисс Ингрид Бергман обладает так называемой «магией звезды».
Просмотрев свои первые пробы, девушка расстроилась: «Наверное, если бы я постаралась, то могло бы получиться лучше». Эта фраза в шведском кино стала ее маркой. Почти после каждой отснятой сцены она обычно говорила: «Мне кажется, я могла быть лучше». Это привело к тому, что в съемочной группе при ее появлении шутили: «А вот идет Могла-быть-лучше».
В восемнадцать лет она снялась в комедии Адольфсона «Граф из Мункбро», успешно справившись с ролью служанки Эльзы. Шведская киностудия тут же предложила ей контракт. Бергман ушла из драматической школы и начала брать уроки танца, пластики и дикции у замечательной актрисы Анны Нори.
Трудно воссоздать ту цепь событий, которые привели Ингрид в Голливуд. Несомненно, что произошло это во многом благодаря фильму «Интермеццо» (1936). Идея его постановки принадлежала Густаву Муландеру. Актриса играла прелестную, одинокую, очень талантливую пианистку — учительницу музыки, которая влюбляется в знаменитого и счастливо женатого скрипача. Благодаря успеху картины во многих странах мира, на молодую исполнительницу обратил внимание продюсер Голливуда Дэвид Селзник, решивший заново экранизировать «Интермеццо». При встрече с актрисой он выдвинул условия: во-первых, сменить имя, во-вторых, выщипать брови, в-третьих, сделать что-то с зубами, в-четвертых, предоставить все остальное гримеру. «Лучше я вообще не буду у вас сниматься», — отрезала Бергман. Знаменитый продюсер опешил и снял все условия.
10 июля 1937 года Ингрид Бергман обвенчалась с тридцатилетним дантистом Петером Линдстремом, с которым познакомилась еще во время учебы в Королевской драматической школе. Через семь месяцев и десять дней они поженились. В семье родилась дочь Пиа.
Бергман оказалась счастливым «приобретением» для Голливуда. Правда, ее первая работа у Селзника — «Интермеццо, истории одной любви» (1939) — ничем не выделялась среди стандартной голливудской продукции. Критика благосклонно, хотя и достаточно прохладно, приветствовала дебют молодой шведки.
Ингрид не сразу сумела найти свой индивидуальный стиль, создать новый тип героини. Она с успехом выступала на Бродвее, с удовольствием играла в летнем сезоне Анну Кристи, снялась в трех голливудских фильмах. В одном из них, «Докторе Джекиле и мистере Хайде», Ингрид сделала первую попытку вырваться из приготовленного для нее изысканного амплуа.
Фильм «Касабланка» (1942) Майкла Кертица выдвинул Бергман в ряд ведущих голливудских звезд. Актриса создала незаурядный образ женщины, разрывающейся между чувством и долгом. Вместе с гениальным Хэмфри Богартом она рассказала трогательную голливудскую историю о великой любви. Фильм имел ошеломляющий успех и по-прежнему является одним из самых популярных в США.
«В ней не было холодного величия и гордой отрешенности предшественницы [Гарбо], она была удивительно земная, трогательно беззащитная, производила впечатление естественной скромности и очарования, — пишет российский киновед В. Соловьев. — Индивидуальность Бергман таила в себе нечто завораживающее. Вокруг нее, казалось, царила атмосфера необычайной свежести и чистоты. В игре была смесь непередаваемой грации, поэтического изящества и спокойного реализма, эмоциональной щедрости и внутренней свободы».
Бергман с наслаждением снималась в своем первом цветном фильме «По ком звонит колокол» (1943). Ее партнер Гари Купер отмечал: «Ингрид принадлежит к числу тех актрис, с которыми необычайно легко работать. Мне не приходится ждать, пока она разбирается со своим гримом. Или с прической. Она об этом просто не думает. Но она приподнимает каждый эпизод, потому что она необычайно естественна».
«Я любила свою Марию, — пишет в книге „Моя жизнь“ Бергман. — Когда я получила эту роль, то начала работать без сна и отдыха. Я изучила все, что Хемингуэй писал о ней. Я отключилась от всего мира, стараясь проникнуть в суть моей героини. Я знала: женщина, когда любит, полностью забывает о себе, о своих интересах. Единственное, о чем она думает, — это о человеке, которого она любит, что значит она для него, как может сделать его счастливым. И живет она только для него. <…> Это была замечательная, огромная, прекрасная роль. А короткие волосы стали необычайно модны в Америке. Все женщины захотели иметь такую стрижку, как моя Мария».
Ингрид приходили новые предложения. На этот раз речь шла о главной роли в паре с Шарлем Буайе в триллере «Газовый свет» (1944). Муж-маньяк подвергает изысканной пытке страхом живую красоту героини: когда свет в газовом рожке меркнет, замирает жизнь в самой Ингрид, заостряя черты ее округлого
