В начале июня 1814 года государи-союзники и их министры переправились через Ла-Манш, чтобы встретиться в Лондоне с принцем-регентом Георгом. Они хотели договориться о принципиальных основах посленаполеоновского устройства Европы, однако сделать это в силу разных при не удалось, что очень огорчило Меттерниха.
Венский конгресс, который Меттерних хотел созвать уже в 1814 году, начался лишь 1 октября и продлился не шесть недель, как предполагал австрийский министр, а три четверти года.
Глава австрийской делегации князь Меттерних на правах хозяина взял на себя и роль председателя всех частных совещаний. Ловкий и гибкий политик, отличавшийся артистическим умением лгать, он всячески старался поддержать свою репутацию человека ленивого и легкомысленного, наделенного делами и ушедшего с головой в светские развлечения. Однако в действительности ни рассеянный образ жизни, ни многочисленные амурные похождения не мешали австрийскому министру упорно и настойчиво проводить свою политику. Меттерних часто прибегал к тактике выжидания. По словам Талейрана, его искусство заключалось в том, что он заставлял других терять время, думая, что выигрывает его. Хорошо знакомый с положением при европейских дворах, Меттерних использовал в своей политике как собственные наблюдения, так и, в большей мере, донесения многой направленных официальных и тайных агентов.
«Во мне вы видите главного министра европейской полиции. Я слежу за всем. Мои связи таковы, что ничто не ускользает от меня», — с гордо говорил он герцогу Дальбергу в 1817 году. Основной принцип своей политики Меттерних сформулировал уже после 1815 года: «В Европе есть только одна проблема — революция». Страх перед революцией, борьба с освободительным движением во многом определяли действия австрийского министра до, и после Конгресса.
Одной из главных задач для австрийской дипломатии на этом конгрессе стало сохранение государственности Саксонии. На протяжении всего столетия Саксония служила своего рода буфером между двумя главными германскими державами, прикрывая Австрию с севера. В своем стремлении сохранить Саксонское королевство Меттерних готов был использовать любые средства. Так, осенью 1814 года им было инспирировано выступление группы офицеров в Саксонии, требовавших возвращения короля Фридриха Августа. Деятельность этой группы была прекращена лишь под угрозой ареста ее участников.
Меттерних не одобрял планы русского царя в отношении Польши, ибо распространение влияния России в Европе на запад могло угрожать Австрии, разумеется, он не мог допустить и расширения Пруссии в южном направлении за счет аннексии Саксонии. При этом Меттерних хотел видеть Пруссию союзником, так как строил будущее центральной Европы на австро-прусском сотрудничестве.
Таким образом, перед австрийским министром иностранных дел стояло столько дилемм, что он боялся принять то или иное решение, чтобы не подорвать другие интересы. Меттерних, салонный политик, мастер маневров и компромиссов, занимал выжидательную позицию. Его главным оружием было то, что при любом «легитимном» решении нельзя было обойтись без его согласия. Он делал все, чтобы разделить эти два вопроса — польский и саксонский и, ослабив своих соперников поодиночке, сохранить за собой роль арбитра. Поэтому он занял оборонительную позицию, что было самым выгодным. Одному из делегатов Меттерних сказал: «Я построил укрепления из времени и превратил терпеливость в свое оружие».
В течение нескольких недель он бывал неуловим; чередовал свои действительные болезни с дипломатическими, подлинные любовные аферы с вымышленными, конгресс его стараниями увязал в балах, приемах и театральных представлениях. Знаменитой стала реплика старого князя Карла де Линя: «Конгресс вперед не идет, а танцует».
При чтении множества документов, воспоминаний, мемуаров и писем самого Меттерниха, которому исполнился тогда 41 год, у историка не может не возникнуть впечатления: для этого человека, похвалявшегося в одном из писем, что ведет за собой 20 миллионов людей, политика была игрой, которой он предавался лишь ради того, чтобы изумлять своих любовниц. Жесткий реалист, почти циник в делах политических, дома, усаживаясь за письменный стол, он становился романтиком и писал женщинам самодовольные и даже слезливые письма. Так он делал всю жизнь, менялись только события и женщины…
В ходе работы конгресса, 3 января 1815 года, по предложению Каслри за спиной Александра был заключен тайный оборонительный договор Франции, Австрии и Великобритании против Пруссии.
Но, как известно, все тайное рано или поздно становится явным. В марте 1815 года при вступлении в Тюильри, откуда накануне Людовик XVIII в смятении бежал в Бельгию, Наполеон нашел на столе экземпляр этого секретного договора. Наполеон тотчас отправил его с курьером царю Александру, надеясь склонить его на свою сторону.
Прочитав соглашение, заключенное за его спиной партнерами, разгневанный Александр I позвал к себе Меттерниха и молча подал ему этот продукт его дипломатической деятельности. Царь нисколько не сомневался, что инициатором пакта был именно Меттерних. Для австрийского министра иностранных дел все это оказалось такой неожиданностью, что, пожалуй, впервые в жизни он растерялся и не знал, что сказать. Однако Александр, насладившись несколькими минутами неловкой растерянности своего собеседника, тем не менее заверил его, что противник у них один — Наполеон…
11 февраля 1815 года коалиционные министры «большой пятерки» достигли согласия. Они перекроили карту Европы и определили новые границы. Австрия получила польскую Галицию и Тернопольскую область, а также обеспечила себе влияние во всей Италии, о которой Меттерних сказ «Это всего лишь географическое понятие». К Австрии была присоедини часть Северной Италии, Ломбардия, владения Венецианской Республики и Зальцбург.
Что касалось объединения Германии, то Меттерних предложил, а конгресс согласился и принял решение создать некое федерализированное образование — Немецкий союз, в котором Австрия и Пруссия вмест другими 37 малыми немецкими государствами являлись бы членами специально учреждаемого «немецкого сейма», или «сейма Немецкого союза». Были там представлены и чешские земли. Однако решения сейма вступали в действие лишь после утверждения соответствующим правительством. После этот сейм стали весьма метко называть сборищем болтунов. Таким образом раздробленность Германии предполагалось сохранить, чего, собственнао и добивался Меттерних.
В большой политике Австрия постоянно подвергалась опасности оказаться в изоляции или попасть в зависимость от более сильных. Благодаря Меттерниху удалось-таки привлечь на свою сторону Пруссию и на долгие годы превратить ее в своего рода «младшего партнера» габсбургской империи; таким образом он приобрел решающее влияние на мелкие и среде государства, прежде всего, Южной и Центральной Германии.
26 сентября 1815 года по инициативе русского царя был объявлено об образовании Священного союза, а 20 ноября четыре державы — Англия, Австрия, Россия и Пруссия — подписали союзный договор.
Четыре великие державы заложили фундамент новой «политики безопаности», основанной на постоянных взаимных контактах. Позже Меттери приписывал себе авторство проекта постоянной конференции послов, регулярного проведения конгрессов глав государств и их министров иностранных дел. В результате прежняя двусторонняя дипломатия получила новые измерения, став дипломатией конференционной.
Вся эта система, которой история дала название «системы Меттерниха» (система «М»), не просуществовала и десяти лет. Система «М» не отличалась особой концептуальностью. Она была продиктована прежде всего интересами момента.
С 1818 года и до самой своей отставки в 1848 году Меттерних стремил поддерживать систему абсолютизма, созданную Священным союзом, усилия расширить основы или изменить формы правления, он подводил всех под одну мерку, считая их порождением революционного духа.
Меттерних называл себя «лекарем революций». Он писал: «Наше общество находится в упадке. Ничто не находится в покое… Общество достигло своего зенита. При таких обстоятельствах идти вперед означает скатиться вниз. Такие периоды кажутся современникам долгими, но что значит два-три столетия в анналах истории?»
Меттерних руководил Европой. Он был дипломатом, человеком европейской кабинетной политики. Он блистал в салонах, производил впечатление на дипломатических переговорах, проявлял по отношению к подчиненным решительность, а по отношению к равным себе — независимое превсходство, он был мастером в обхождении с коронованными особами и членами правящих домов.
