средствами кардинал стремился проложить дорогу французским купцам в Турцию, Иран, Россию.
«В делах, касающихся того или иного государства, — пишет Ришелье в своем „Политическом завещании“, — тот, кто обладает силой, часто является правым, а тот, кто слаб, может лишь с трудом избежать признания быть неправым с точки зрения большинства стран мира», — это изречение нередко берется под сомнение странами, вмешивающимися в дела своих сосед.
В сфере международной жизни кардинал добился немалых успехов. Он создал систему французских союзов в Европе, ослабил позиции испанских и австрийских Габсбургов, обеспечил фактическую независимость отдельных германских княжеств, вел активную политику в Италии. Смерть Ришелье не изменила главных направлений французской внешней политики. Он вручил ее в руки «своему человеку» — Джулио Мазарини, который, не будучи духовным лицом, стал кардиналом по воле всемогущего первого министра.
«Ришелье был неутомимым поборником идей „европейского равновесия“ и „естественных границ“, — подводит итог П.П. Черкасов. — В результате Тридцатилетней войны эти идеи кардинала были реализованы. Угроза испано-австрийской и папской гегемонии в Европе была устранена, на континенте впервые возникло состояние равновесия, а Франция приобрела наконец естественные границы (Пиренеи на юго-западе, морское побережье на юге и северо-западе, левый берег Рейна на востоке). Прямым следствием войны и усилий кардинала явилось приращение территории Франции за счет Эльзаса и Лотарингии, Артуа и Руссильона. Начиная с Пиренейского мира в течение почти 130 лет территория Франции не подвергалась иностранным нашествиям, и в этом тоже немалая заслуга Ришелье».
Кардинал добился больших успехов на международной арене, но в то же время он оставил страну в состоянии хозяйственной разрухи, вызванной многими годами внутренних и внешних войн. Экономика и финансы были принесены им в жертву его внешней политике. Ришелье умер, ненавидимый всем населением Франции. При жизни он старался не замечать этой всеобщей ненависти.
И все-таки Ришелье был одной из самых значительных фигур мировой истории. Ибо он оставил в качестве наследия после себя мир, коренным образом отличающийся от того, в который пришел сам, и привел в действие политику, которой Франция следовала в течение трех столетий после него.
Благодаря Ришелье Франция стала наиболее влиятельной страной в Европе. В течение столетия, последовавшего за Вестфальским миром, заключенным в 1648 году и завершившим Тридцатилетнюю войну, доктрина высших интересов государства превратилась в ведущий принцип европейской дипломатии.
ДЖУЛИО МАЗАРИНИ
(1602–1661)
Джулио родился в Писчине, в Абруццо, 14 июня 1602 года и был крещен в церкви Святого Сильвестра Римского. Его отец, сицилийский дворянин Пьетро Мазарини, человек достаточно состоятельный, принадлежал к могущественной римской фамилии Колонна. Мать, Гортензия, урожденная Буфалини, происходи из довольно известного рода Читта-ди-Кастелло.
Джулио Мазарини получи хорошее образование. Сначала его отдали в римскую коллегию иезуитов, где он показал прекраснв способности. Затем в течение нескольких лет Мазарини слушал лекции философии, теологии и каноническому праву в испанских университетах Алкалы и Саламанк Получив звание доктора права Джулио вступил в ряды папской армии солдатом и дослужился до чина капитана, после чего перешел на дипломатическую работу. Приятное обхождение с людьми, тонкая дипломатическая игра и умелое ведение дел принесли ему известность в близких к папскому престолу кругах. В 1624 году он стал секретарем римского сольства в Милане, принадлежащем в ту пору Испании. Важным рубежом для последующей карьеры Мазарини явился спор по поводу «мантуанского наследства». В 1627 году умер Винченцо II Гонзаг, герцог Мантуанский. Его наследство должно было перейти к представителю боковой ветви Гонзага, французскому герцогу Шарлю I де Невер. Испания поддержала оружием претензии представителя другой боковой ветви Гонзага: Карла-Эммануила I, герцога Савойского, врага Франции, отрезавшего часть наследства в свою пользу, часть для маркизата Монферрато. Император Фердинанд II тоже принял участие в разделе наследства.
Папа Урбан VIII с целью примирения враждующих сторон послал в район боевых действий помощника нунция Мазарини. Войдя в доверие к тем и другим и непрерывно курсируя между армиями противников, которым он зачитывал папские буллы, молодой дипломат сумел уговорить Ришелье и испанского генерала А. Спинолу, вице-короля в Милане, принять соглашение, которое ему позволили подготовить и собственные дипломатические навыки, и хорошая осведомленность (через лазутчиков) о внутренней ситуации в Испании и Франции, и нежелание Парижа ввязываться в Тридцатилетнюю войну. Именно тогда Мазарини впервые встретился с Ришелье, который запомнил его.
10 мая 1630 года в Гренобле состоялось совещание с участием Людовика XIII и Ришелье, на котором решался вопрос о дальнейших действиях. Сюда же прибыли посол герцога Савойского и Мазарини, ставший к тому времени папским легатом. Их предложения сводились к тому, чтобы победить Францию, отказаться от поддержки прав герцога де Невера на Мантую, вывести войска из Сузы, Пиньероля и Казале (там размещался французский гарнизон под командованием маршала де Туара). В обмен Испания и империя брали на себя обязательство вывести свои войска из района военных действий. Данное предложение ни в коей мере не могло устроить французскую сторону, так как под прикрытием нейтрализации Мантуи ей, по существу, навязывали статус-кво. Мазарини отправился в Вену, увозя с собой отказ Франции.
В середине лета 1630 года Людовик XIII и его первый министр вернулись к идее мирного урегулирования конфликта. В лагерь короля был приглашен Мазарини, которому было заявлено, что у Людовика XIII нет в Северной Италии иных целей, кроме как обеспечить права герцога Мантуанского. Если Вена и Мадрид согласятся уважать эти права, то король Франции выведет свои войска из этого района.
Мирные переговоры начались в германском городе Регенсбурге (Ратисбонне). От имени Франции их вели отец Жозеф и Брюлар де Леон. Посредничал на переговорах все тот же Мазарини, курсировавший между Регенсбургом, Веной и Лионом, где находился Людовик XIII и куда часто наезжал из действующей армии кардинал Ришелье. В Лионе Мазарини был представлен Людовику XIII, после чего более двух часов беседовал с кардиналом Ришелье. Последний остался доволен разговором с итальянцем и попытался привлечь Мазарини на свою сторону; ряд историков считает, что это ему удалось.
8 сентября участники переговоров заключили перемирие до 15 октября. Но когда срок перемирия истек, Ришелье отдал войскам приказ возобновить военные действия. К 26 октября войска французского маршала де Лафорса достигли Казале, где мужественно держался испанский гарнизон Туара. Уже вспыхнула перестрелка, как неожиданно появился всадник, размахивавший свитком. Он кричал; «Мир! Мир! Прекратите!» Это был Мазарини, доставивший маршалу де Лафорсу согласие генерала де Корду снять осаду цитадели и вывести войска из города без всяких условий. Легат сообщил и о подписании мирного договора в Регенсбурге. Маршал на свой страх и риск согласился принять предложение испанского генерала, отдав приказ прекратить огонь. Уведомленный о принятом решении Ришелье одобрил его.
Война завершилась, и вновь за дело взялись дипломаты. В результате вслед за уточненным Регенсбургским договором были подписаны «соглашение Кераско» (1631) и секретные Туринские соглашения (1632), которые принесли Франции очевидный внешнеполитический успех: за герцогом де Невером признавались права на Мантую и Монферрат, а Франция оставляла за собой Пиньероль и долину Перузы.
Джулио Мазарини сыграл важную роль в мирном исходе конфликта в Северной Италии. С этого времени Ришелье пристально наблюдает за честолюбивым итальянцем, проникаясь к нему все большей симпатией. Одним из первых внимание Ришелье на Мазарини обратил французский дипломат Сервьен, который писал кардиналу, что «этот сьер Мазарини — самый достойный и самый умелый министр из всех, когда-либо служивших у Его Святейшества».
