общего дела» всего в количестве 480 экземпляров. Следуя заветам покойного, ученики выпустили книгу «не для продажи». Часть тиража была разослана по библиотекам, из другой части любой желающий мог себе бесплатно заказать экземпляр у издателей.
Второй том был издан через семь лет, в 1913 году, в Москве. Был подготовлен к печати и третий том, содержавший ряд статей Федорова и прежде всего его переписку, но наступившие бурные события первой мировой войны и революции помешали его выходу в свет. Федоров не произносит слова «соборность», «русская идея». Но нет другого такого мыслителя, который бы столь всесторонне и глубоко осмыслил идею общности человечества во имя высоких целей обретения им вечной жизни.
Патриот, он считал, что русскому народу суждено сказать свое веское слово. Но что означает «подчинение всех земель и всех миров воскресшим поколениям»? Федоров предсказывает покорение космоса. Он сравнивает Землю с космическим кораблем: «Вопрос об участи земли приводит нас к убеждению, что человеческая деятельность не должна ограничиваться пределами земной планеты. Мы должны спросить себя знание об ожидающей землю судьбе, об ее неизбежном конце, обязывает ли нас к чему-либо или нет?
Творец через нас воссоздает мир, воскрешает все погибшее, вот почему природа и была оставлена своей слепоте, а человек — своим похотям. Через труд воскрешения как самобытное, самосозданное, свободное существо свободно привязывается к Богу своей любовью. Поэтому же человечество должно быть не праздным пассажиром, а прислугой, экипажем нашего земного, неизвестно еще какою силою приводимого в движение корабля — есть ли он фото, термо или электроход. Да мы и знать не будем, какою силою движется наша земля, пока не будем управлять ее ходом.
Что фантастичнее построение нравственного общества на признании существования в иных мирах иных существ, на признании эмиграции туда душ, в действительном существовании чего мы даже и убедиться не можем, или же обращение этой трансцендентной миграции в имманентную, то есть поставление такой миграции целью деятельности человечества». Именно тогда родилась основная мысль Федорова, мысль, что чрез нас, чрез разумные существа природа достигнет полноты самосознания и самоуправления, воссоздаст все разрушенное по ее слепоте и тем исполнит волю Бога, делаясь подобием его.
Причина недолговечности человека — зависимость от природы. Последняя противостоит человеку как враждебная сила, а человек в своей слепоте не находит ничего лучшего, как насиловать и уничтожать природу, попадая еще в большую зависимость от нее. Необходимо не подчинение природы, а ее «регуляция», внесение в природу воли и разума. Естественный прирост населения надо заменить воскрешением мертвых. Появление человека на Земле не было случайностью. Но это не значит, что все совершается по божественному плану Федоров был верующим, однако давал православному вероучению своеобразное истолкование.
Апокалипсис он рассматривал только как предостережение человечеству. Гибель мира можно и нужно предотвратить. Эту мысль затем восприняли Н. Бердяев и С. Булгаков. От Федорова к Бердяеву перекочевала и другая идея — космическая ответственность духа.
Федоров мечтает об обращении Солнечной системы в «хозяйство», человек должен выйти в космос и использовать его для расселения и обеспечения воскрешенных. Вот еще одна поражающая воображение мысль, не имевшая аналогов у предшественников (о воскрешении умерших и полетах на Луну говорили на Западе в эпоху Возрождения и Просвещения) о том, какой облик примет в будущем человечество, Федоров видит его «многоединым, или, точнее сказать, всеединым существом».
При том, что личность каждого «будет сохраняться». Федоров апеллирует к образу Святой Троицы, единой в трех лицах. Так и человечество, созданное по образу и подобию Бога, станет бессмертным, единым и многоликим. Пока подобие неполное. «В учении о Троице заключается путь для совокупного действия человеческого рода, закон всемирной истории не в смысле знания, а в смысле указания пути».
РАМАКРИШНА (ГАДАДХАР ЧАТТЕРДЖИ)
(1836–1886)
Индийский мыслитель и религиозный реформатор. Популярную форму веданты (Шанкары) объявил сверхфилософией, к которой сводятся все религии мира. По Рамакришне, главное требование религиозной этики не отречение от мира, а выполнение своих обязанностей. Оказал большое влияние на идеологию индийского национального движения.
В небольшой бенгальской деревушке Камарпукур, расположенной в глубоком захолустье, среди рисовых полей, пальм и манговых рощ, в убогой хижине деревенского брахмана Кхудирама Чаттерджи 18 февраля 1836 года родился сын — Гададхар.
Рождение его сопровождалось разного рода «чудесными» видениями, снами и «знамениями» (одно из них состояло в том, что новорожденный упал в золу, находящуюся близ печи, — событие, которое было истолковано как знак того, что его призвание быть аскетом). Мальчик оказался чрезвычайно впечатлительным, чувствительным к красоте, эмоциональным. Однажды, увидев стаю ослепительно белых журавлей на фоне голубого неба, он впал в экстаз. После этого его все чаще — и по самым различным поводам — охватывали восторженность, эмоциональный подъем, неизменно завершающиеся экстатическими состояниями. Это случалось во время прогулок по окрестным деревням, посещения храмов и священных мест, театральных представлений.
Кхудирам Чаттерджи умер, когда Гададхару исполнилось всего 7 лет. Семья попала в весьма затруднительное положение, и старший брат Гададхара — Рамкумар вынужден был содержать ее.
В 1855 году он стал жрецом храма Кали в Дакшинешваре, основанного богатой, но принадлежащей к касте шудр женщиной — Рани Расмани. Гададхар, который вначале не одобрял поступка брата и даже отказался принять пищу на торжественном открытии храма, считая ее — в соответствии с ортодоксально- индуистскими понятиями — «нечистой», вскоре изменил свое мнение. «Низкое» происхождение Рани Расмани стало представляться ему (под влиянием Рамкумара) все более второстепенным обстоятельством, впоследствии же у него установились дружеские отношения с зятем этой шудрянки — Матур Бабу (последний и выбрал для Гададхара монашеское имя — Рамакришна).
Гададхар стал помогать брату в его функциях жреца, а после его неожиданной смерти, в возрасте 20 лет, сам стал жрецом. Поведение нового жреца было необычным и вызывало недоумение окружающих, он обращался со статуей богини Кали в храме весьма фамильярно собственноручно «кормил» ее, разговаривал с ней, гладил ее руки и даже пытался танцевать с ней. Настроения его были чрезвычайно непостоянны от радостного возбуждения он переходил к отчаянию. Однажды в состоянии отчаяния он схватил висевший в храме священный меч и попытался покончить с собой — в этот момент ему «явилась» (по его дальнейшим рассказам) богиня и он впал в глубокий транс (самадхи).
Это событие еще более усилило «чудачества» молодого жреца, и в конце концов обеспокоенные слухами о его сумасшествии родственники обратились к врачам, а после того как последние, осмотрев Рамакришну, признали его психически нормальным, решили женить Гададхара, в надежде, что это окажет на него благоприятное влияние.
Рамакришну посылают на время домой в Камарпукур, где он в 1859 году женится — в соответствии с индуистской традицией — на пятилетней девочке. После свадебных обрядов девочка возвратилась в дом своих родителей, чтобы вновь увидеть своего мужа лишь через девять лет. Брак, правда, остался до самого конца — в сущности фиктивным, но жена Рамакришны — Сарада Деви стала его верной ученицей и помощницей (после смерти Рамакришны его ученики неизменно обращались к ней за советом во всех важных случаях жизни, почтительно именуя ее «матерью»).
Вскоре после этого события Рамакришна встретился с двумя «духовными учителями» — женщиной- саньяси (Бхайрави-брахмани) и странствующим монахом Тотапури («голым человеком») — необыкновенным аскетом, последователем Веданты, сорокалетней подготовкой достигшего высшего откровения. В течение многих месяцев Рамакришна предавался аскезе, осваивал различные виды религиозной практики — вишнуистской, тантристской, адвайта-ведантистской, почти беспрерывно находясь в состоянии самадхи (экстаза).
