— Бобби был должником этого Жирдяя! Он частенько навещал его в баре «Слом- танц-байк».
«Что за «Слом-танц-байк»?», — подумал Максим, и Белый, словно бы слыша его вопрос, ответил:
— Тот, у которого мы с тобой познакомились. В нем еще была стрела.
Максим покачал головой, показывая, что понял. Значит, тогда в баре он вырубил кореша Жирдяя.
— За что, хоть? — без интереса спросил Максим.
— Да. — сухо выдавил Белый и махнул рукой. — Он привел туда с собой каких-то вышибал, а тамошним байкерам они не понравились, видать. Вышибалами то он хотел Бобби замочить! Да не получилось, его самого в пол втоптали, но не убили, а вот на его дружков можно теперь посмотреть только на овальной фотографии надгробного камня! Отпустив Жирдяя, байкеры приказали больше не попадаться им на глаза, а он попался им в ту же ночь! Ну, утром его и взорвали вместе с магазином.
Максим фыркнул и спросил:
— Что, вдруг, сок пьешь, а не пиво?
Белый допил оставшийся сок, вытащил из-под стола еще один пакет и ответил:
— Лечусь.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Пассажирский космический корабль приземлился в космопорте Лондона. Знаменитый, построенный первым в мире, гражданский космопорт «Intergalactic Life» располагался в самом центре города. Он был самым престижным и самым технически современным космопортом. Землю покидало все больше и больше человек. Не все, но очень многие старались улететь на Гигзонд и жить там. Своей экологией Земля начинала пугать, а глобальное потепление вело к постоянным катастрофам.
Корабль прибыл ранним утром, и погода в Лондоне была жаркой. Максим покинул корабль, прошел коридор, который служил мостом между кораблем и центральным цилиндрическим зданием. Спустился на лифте на первый этаж и вышел на улицу.
— Вот и Земля! — тихо обрадовался он. — Хоть и грязная планета, но все же Родина!
С довольной улыбкой оглядел все вокруг и бодро зашагал вперед. Денег еще осталось прилично. Хватит, чтобы добраться до России и родного города. И потом еще останется хорошая сумма на разные расходы, такие как: временное жилье, пропитание, такси, одежда.
В Лондоне Максиму пришлось провести весь день, так как ближайший авиарейс до России был только на семь часов вечера. День проходил ужасно долго. Еще бы, когда чего-то ждешь, время идет медленнее измотанной лошади, загруженной тяжелой повозкой.
Посадку самолет совершил в столице России — Москве. Предстояла еще одна пересадка, чтобы прибыть в Екатеринград. Опять же Максим оказался в незнакомом городе. «Да, Москва не Гигзондский город! — ежившись от холода, подумал Максим, когда брел по улице. — Но Москва еще ничего, вот в Екатеринграде будет дубак так дубак! «Русская зима, как водка, только с минусом!» — это верно подмечено! И никакое там глобальное потепление не может растопить Урал!».
Дороги подморозило, покрылись пленкой льда, и при каждом шаге слышался хруст подломленных кристалликов воды, небо — загружено серыми тяжелыми тенями, беспорядочно ползущими. В парках вьются от ветра желтые листья.
На Максиме была накинута всего лишь ветровка, кепка с длинным загнутым козырем, брюки и летние туфли. Стоило приодеться, как следует. Можно, конечно, было купить теплую одежду на корабле, но Максим как-то об этом не подумал. Сейчас он и направлялся в соответствующий магазин. Вошел в любой без разбору, название его не интересовало, и начал присматривать герме-куртку с мехом внутри, перчатки и ботинки потеплее, теплые штаны. Когда было все куплено и одето, тело перестало передергивать и засыпать мурашками.
Надо было сесть в какое-нибудь такси. Бегать пешком по большому городу неразумно. Тем более в пятидесятых годах второго тысячелетия Москва соединилась с рядом соседних городов. Получился мегаполис. Один сплошной огромный железобетонный город. Как ни славилась Россия богатством своих природных ресурсов и обширными лесами, но потребление оказалось настолько быстрее естественного роста, что почти ничего не осталось. Это еще одна причина, по которой люди бегут на Гигзонд.
Максим увидел впереди неприглядное такси, побитое какое-то. Около него толпились люди, что-то орали друг другу, толкались, даже ругались, кому-то досталось кулаком в глаз. Максим подбежал и отвлек всех своим неизвестно почему охрипшим голосом:
— Эй, мужики, чего не поделили? Кто из вас водитель этого корыта?
Двое высоких близнеца одновременно повернулись к нему, вытаращились глупыми глазами и замерли, словно ждали, когда Максим скажет еще что-нибудь. А третий — лысый коренастый, в потрепанной куртке, под глазом начинает сиять фиолетовый фонарь, глаза дикие, как у напуганного петуха, руки красные от морозца, изо рта хлещет пар.
Максим долго не заставил ждать близнецов, продолжил говорить:
— Меня бы до какого-нибудь отеля добросить.
Лысый скривил лицо в корявой улыбке, закачался с ноги на ногу и ответил:
— А ну это можно! Лезь в тачку, если деньги водятся. — а сам боязливо поглядывал на близнецов, переводил взгляд на Максима, потом обратно, словно спрашивал у них разрешения.
Один из близнецов схватил лысого за воротник и встряхнул так, что ткань заскрипела:
— Ладно, проваливай, работай, но чтоб пять кусков лежало на моем столе сегодня
же!!!
Лысый часто заморгал, закивал, руки судорожно ухватились за ворот и стали поправлять его. Когда близнецы ушли, он облегченно вздохнул и полез в машину.
— До какого тебе отеля?
Максим усмехнулся над лысым и открыл скрипучую дверцу:
— Я не знаю Москву, в любой, который получше!
Таксист жадно потер руки, вцепился в руль и повел машину, оставляя позади прозрачные облака кислорода, вместо едкого выхлопа. Двигатель этого такси, как и всех остальных современных автомобилей, работал на особом топливе, при сгорании которого из всей массы выхлопа семьдесят процентов составлял чистый кислород, а остальные тридцать — прочие безвредные газы.
По пути Максим, прищурившись, пробегал глазами по многочисленным рекламным плакатам, голограммам, огромным экранам, различным вывескам. Люди ходили толпами, машин кучи, из-за чего случались автомобильные пробки. Люди побогаче, конечно передвигались по воздуху, а также у них есть возможность вызвать грузовой аирмобиль дорожной службы, чтобы их вытащили из пробки и опустили в указанное место. А таксист, который вез Максима, сворачивал на тротуары и с пошлыми криками отгонял прохожих, дабы дали дорогу.
— Эй, мужик, — обратился таксист к Максиму. — Что такой грустный? У тебя рожа, как у опущенного осла.
Максим нахмурился и недовольно посмотрел на него:
— Эй, не зли меня!.. Твоя работа калач крутить.
— Да не, мужик, не в обиду. Про осла это я так. — оправился таксист. — Просто я бы сейчас лежал в луже крови, если б не ты!
Максим заинтересованно взглянул собеседнику в лицо, которое рисовалось на небольшом экране, висевшем на спинке водительского сидения.
