За годы войны только в составе вермахта и войск СС воевало 1800 тыс. граждан со всех стран Европы,[290] и это не считая войск официальных союзников Германии.
Но для сплочения Европы в этот монолит угроз было мало — опасно угрозами загонять человека в армию и там давать ему оружие. Для сплочения Европы нужна была идея: сплочение Европы было задачей пропаганды, а не гестапо.
262. О том, что пропаганда это сильнейший род войск, первыми догадались британцы, по крайней мере Гитлер в «Майн кампф» по использованию пропаганды в Первой мировой им отдаёт пальму первенства в этом вопросе:
Гитлер, на нашу беду, исправил эту ошибку кайзеровской Германии и сделал пропаганду оружием
263. Но, повторяю, понимание важности пропаганды как рода войск у гитлеровцев было, теперь осталось найти идею, которую надо было пропагандой вложить в головы европейцев и этим сплотить их вокруг Германии. Для немцев такая идея была жизненно необходима, тем более что выбор у них был очень ограничен.
Союзникам было проще. Их главная пропагандистская идея — освобождение Европы от немцев. Теперь бери и обосновывай её зверствами немцев, смертью европейцев в войне, ухудшением их материального состояния и т. д. Вид командующего тобой чужеземца никому радости не доставляет, поэтому основная пропагандистская идея союзников была идеальной.
264. А вот теперь давайте встанем на место немцев. Что они могли предложить Европе?
Идеи национал-социализма были расистскими и предназначались только для германских арийцев, а большая часть Европы не имела чести входить в этот узкий круг избранных.
Попробовать сплотить Европу страхом перед Коммунистическим интернационалом? Мысль интересная, но время ушло. Ведь Сталин заставил Гитлера два года громить противников Коминтерна — капиталистические страны — и Гитлер в этом деле здорово преуспел — всю Европу погромил. Поди теперь докажи, что Германия боролась с Коминтерном таким оригинальным способом. Кроме того, страх перед коммунистами непросто привить основной массе населения — ведь коммунисты были во всех странах, и трудящиеся видели, что это их защитники. А ведь именно эти трудящиеся должны стать солдатами армии III Рейха. Да и как быть с Англией и США — они ведь союзники коммунистической России.
Страх Европы перед русскими, которые, войдя в Европу, всех поубивают и всё разграбят? Мысль, в общем, неплохая. Но дело в том, что Европа и Россия живут рядом много веков и армии царской России случалось хаживать и в Европу. Да, в XVIII, когда брали Берлин, то казачки, башкиры и калмыки окрестности, само собой, пограбили. Но какая армия тогда не грабила? Зато в 1813, когда ходили в Париж, даже казаки мешка овса не брали без оплаты. Кроме того, от Первой мировой войны остались миллионы ветеранов, сражавшихся с русскими, и сотни тысяч бывших в России в плену и переживших там революцию. То есть, пропаганда об ужасах русского нашествия наткнулась бы на контрпропаганду ветеранов и вызвала бы недоверие вообще ко всему тому, что вещает ведомство доктора Геббельса.
Таким образом, из видимых идей, которые можно было бы положить в основу сплочения Европы вокруг Германии, не было ни одной достойной.
265. Оставалась старая и хорошо себя зарекомендовавшая идея, о которой сегодня все историки молчат и о которой, по сути, впервые заговорил А. К. Дмитриев.[293] Это идея борьбы с еврейским засильем Европы. Эта идея хороша по всем параметрам. Коммунистический интернационал, и верхушка СССР были во многом представлены евреями, а то, что в Англии еврейское лобби всесильно, а в США оно, по сути, правит Америкой (президент Рузвельт был, как говорят сегодня, «демократической» национальности), было всем известно. Под эту идею союз СССР, США и Великобритании легко было представить сплочением еврейских сил, а Коминтерн — органом этого союза.
Сегодняшнему читателю, воспитанному сегодняшними СМИ, сама постановка этого вопроса может показаться нелепой и дикой. Ведь известно, что европейцы, после самих евреев, это самые цивилизованные люди. А цивилизованные люди никогда не бывают антисемитами и искренне любят евреев. Как же можно было Европу сплотить под идею антисемитизма?
266. Но сегодня почти все в мире находятся под воздействием подконтрольных евреям СМИ, и, соответственно, многие полагают, что так, как внушают эти СМИ, думают все европейцы. Возьмём, к примеру, информационную европейскую телепрограмму «EuroNews». По идее эта программа должна давать новости, которые интересны жителям европейских стран. Но можно месяцами смотреть эту программу и ни разу не услышать даже напоминание о таких странах как Португалия, Норвегия, Словения, Хорватия, не говоря уже о какой-нибудь Литве или Эстонии. Но нет дня, чтобы европейцам не напомнили о евреях либо прямым репортажем из Израиля, который европейской страной не является, либо возмущённым репортажем о том, что где-то в Европе на такой-то синагоге свастику нарисовали или какой-то политик проявил в своих высказываниях антисемитизм и т. д. и т. п. Естественно, что у потребителя такой информации со временем сложится мнение, что все европейцы по утрам просыпаются с единственной мыслью: как там евреи? никто их не обижает? Тем не менее, даже при такой тотальной подконтрольности евреям всех главных СМИ Европы антиеврейское высказывание или действие политика может резко повлиять на результаты голосования на выборах, причём в его пользу.
Вспомним Хайдера в Австрии, который в предвыборной гонке лишь безобидно покритиковал евреев, показав, что интересы Австрии для него важнее еврейских, и его партия «Свободы» неожиданно для себя получила пятую часть голосов всех австрийцев, до этого, казалось бы, молчаливо соглашавшихся с существующим положением дел. Или вспомним выборы 2002 года в Германии. Правые, которые устроили торжественное аутодафе и изгнали из своих рядов «антисемита», осмелившегося сказать, что Израилю надо бы вести себя поприличнее, получили вдвое меньше голосов, чем на предыдущих выборах, на которых они не клялись в своей верности евреям. А социал-демократы, которые до самых выборов не стали изгонять не
