Только 5 ноября, после официального завершения операции, по телевидению было продемонстрировано фото Ельцина многолетней давности и озвучено его «обращение к народу» – видимо, загодя подготовленное от его имени, поскольку ни один человек не в состоянии выдать сколь-нибудь связную речь после семичасовой кардиологической операции, которая, само собой, проводится под общим наркозом.
Впрочем, уже через два часа, если верить газетам, Ельцин затребовал у премьер- министра Черномырдина обратно «ядерный чемоданчик». Это – чудо, не меньшее, чем полное омоложение президента вследствие аортокоронарного шунтирования и его пятиминутных посиделок в сауне. Не слишком ли много чудес для одного человека, да еще занимающего столь высокий пост с уникальными «конституционными правами»?
Оказывается, нет, поскольку и сама операция прошла совершенно чудесным образом. 6 ноября 1996 года «Известия» сообщили, что операция началась в 7.00 утра 5 ноября. В 11.00 к российским специалистам присоединились зарубежные медики. Среди них знаменитый американский хирург Майкл Дебейки со своим ассистентом и группа американских и германских специалистов. В 14.00 операция была якобы успешно завершена. В том же номере сообщалось, что операция аортокоронарного шунтирования (АКШ) считается профилактической мерой: она предупреждает развитие инфаркта миокарда при атеросклерозе. Это правда. Но далее в известинской статье сообщалось о том, что АКШ «гарантирует продление жизни на 20–30 лет» и «в случае успешного исхода операции пациент может работать в привычном для себя режиме, выполнять колоссальные физические и психологические нагрузки». Это далеко не так. Что, президенту вставили новое, сильное сердце? Нет, у него осталось (если осталось) перенесшее ряд инфарктов, не самое здоровое сердце 66-летнего человека. В результате операции только пустили кровь напрямую, в обход засорившихся сосудов, потратив на это семь часов. Грубо говоря, президентской машине поменяли шланги, оставив мотор. Чудес, предсказанных «Известиями», быть не могло по всем правилам медицинской науки. Но они тем не менее произошли. Значит ли это, что газете «Известия» был заранее известен этот магический результат? Или другого результата просто не могло быть?
Вокруг самой операции напущено столько тумана, что разглядеть за ним ход реальных событий не представляется возможным. Тем не менее кое-что из опубликованного только умножает вопросы. Известно, что первоначально планировалось участие Майкла Дебейки в этой операции, и он еще в октябре «отправил в Москву самый современный инструментарий, который используется при операциях подобного рода» («Московские новости», № 44, 1996). Но в последний момент к операции мировое светило кардиохирургии не допустили, и ему пришлось ограничиться ролью наблюдателя-консультанта (вдобавок через 4 часа после начала операции).
К тому же вместо предполагавшихся Дебейки трех-четырех шунтирований оперировавшему президента Ренату Акчурину удалось ограничиться одним – с невероятно удачным результатом.
По заявлению американского хирурга, он не понимал, «почему журналисты с таким упорством продолжают считать его (Ельцина. – Авт.) скорее мертвым, чем живым». Дебейки удивлялся: «У Ельцина никогда не было никакого инсульта, по меньшей мере у меня нет оснований утверждать это. Печень в норме, равно как и почки, и легкие». Интересно, Ельцин ли проходил осмотр у знаменитого врача или другой, более здоровый и молодой мужчина? И если у президента России все было так хорошо со здоровьем, зачем пришлось оборудовать в его самолете целую поликлинику с полным арсеналом медицинского оборудования и штатом врачей?
В следующем номере «МН» было опубликовано интервью с директором Института кардиологии им. А.Л. Мясникова, где проводилась операция, главным кардиологом РФ Ю. Беленковым, который вспоминал: «5 ноября в 7 часов утра президента привезли из Барвихи. Он пришел пешком, гладко причесанный, в галстуке, в дубленке. Мы его встретили». Видимо, приход-приезд президента в институт и считался «началом операции». О других информационных «нестыковках» здесь говорить не приходится – еще раз отметим лишь уверенность газет в удачном исходе операции: «Вы увидите НОВОГО президента, бодрого и здорового лидера» (из статьи В. Гущина «Сердце президента: версии и прогнозы», «АиФ», № 46, 1996). Это пишет не врач – врачи всегда осторожны в прогнозах после таких затяжных операций. Это пишет журналист, который знает, что иначе и быть не может.
Разве никому не нужен был в конце 1996 года «новый президент, бодрый и здоровый лидер», слегка изменившийся после операции? И если бы операции не было, ее бы стоило придумать – именно в такой форме. Но подобного рода операции имеют отношение не столько к медицине, сколько к пропаганде.
Не менее интересны изменения в поведении президента России, случившиеся после его переизбрания и продолжительных болезней 1996 года, которые закончились столь чудесным, двойным (семичасовым на операции и пятиминутным в сауне) избавлением от них.
Борис Николаевич вопреки своим многолетним привычкам стал публично демонстрировать свою искалеченную левую кисть. Он даже приехал для этого в Думу, чего никогда не делал до «операции». Изменилась и мимика объекта.
Например, «голливудская» улыбка вообще не была свойственна Борису Николаевичу, и эту особенность верно подметила «Дуэль»: настоящий Ельцин улыбался иначе.
Вообще, мелкие детали поведения, мимики – как раз то, что поддается воспроизведению другим человеком сложнее всего и о чем осведомлены, как правило, только самые близкие люди. Возросшая роль в «послеоперационном» окружении президента его старшей дочери Татьяны может быть объяснена как раз постоянной необходимостью таких консультаций, которые, кроме нее, новоиспеченному президенту дать никто не в состоянии.
А поведение «ближнего круга» президента после 1996 г. вообще представляет собой сплошную загадку. Одного за другим ближайших соратников Ельцина отправляли в отставку – и никто из них не высказал никаких сомнений в истинных мотивах решения своего «шефа». Кроме Коржакова, но у того, видимо, не оставалось иного выбора. По крайней мере, возле Ельцина не осталось практически никого, ни одного человека, который бы начинал с ним восхождение к вершинам политической власти. Зато когорта «демократических мальчиков», от Чубайса с Кириенко до Лившица с Березовским, становится все плотнее и гуще.
Кому было и остается выгодным бессрочное пребывание Ельцина во главе России? Конечно, именно этой когорте и заокеанским друзьям-покровителям «российской демократии». Могут ли эти люди пойти на любой подлог ради сохранения контроля над Россией? Конечно, могут, о чем свидетельствовала их реакция на ельцинский антиконституционный переворот октября 1993 г. Им закон воистину не писан – им он дан в устной, личностной контртрадиции.
Действие этого сверхзакона, Закона с большой буквы может быть отменено только Божьей благодатью. И Ельцин, говоря о том, что «власти меня может лишить только Бог», прекрасно знал, о чем говорит. Как знал и о том, что на рельсы придется кому-то ложиться: или ему, или России. Сегодня поезда стоят: на рельсах лежит все наше Отечество.
На упомянутой встрече Клинтона с Черномырдиным президент США так оценил «неминуемую победу» Ельцина: «Ничего подобного еще не было за всю тысячелетнюю историю России…»
Конечно, Клинтон плохо знает русскую историю: в ней был Гришка Отрепьев, который выдавал себя за царя (Лжедмитрий I). И была Боярская дума, признавшая самозванца в 1605 г. царем, как это сделала 7 декабря 1997 г. российская Госдума. Лжедмитрий I продержался год на русском троне, и его прахом первый и единственный раз выстрелила кремлевская Царь-пушка. Лжедмитрий II не дотянул и до года. Тогда, без газет и телевидения, русские люди быстро прозрели и увидели, кто ими правит: «цари» стали насаждать чуждую веру. Сколько же времени понадобится нам сейчас, чтобы разобраться, кто нами правит? И сумеем ли?»
Ниже мы увидим, что статья «Двойники» сослужила неплохую службу и использовалась депутатами Госдумы для депутатского запроса. Но об этом позже. А здесь я хотел бы дополнить авторов вопроса об ответственности.
Дело в том, что мы неправильно считаем, что преступниками в этом деле является только «команда
