свою книгу '1920 год' Пилсудский написал еще в 1924 г., когда не был ни стариком, ни диктатором Польши, и события войны 1920 г. еще у всех были свежи в памяти. А ведь в ней он характеризовал польскую элиту как '
Сталину и Гитлеру для оценки предстоящего поведения Польши надо было брать иные исторические аналогии. Сталину надо было вспомнить Польшу Станислава Лещинского, когда основной боевой тактикой польской армии было бряцание оружием и обещание разорвать противника в клочья — с последующим драпом с поля боя после первого же выстрела этого противника. А Гитлеру надо было вспомнить, что эту излюбленную тактику поляки применяли и против Фридриха Вильгельма — отца любимого Гитлером короля Фридриха II. Герцог бранденбургский Фридрих Вильгельм, совместно со шведским королем Карлом X, пришел под Варшаву в июле 1656 г., чтобы отстоять свое суверенное право на Восточную Пруссию. Их встретила вчетверо превосходящая по силам польско-литовская армия Яна Казимира. Шведы и бранденбуржцы разогнали поляков, лишив их артиллерии. По этому поводу польский писатель Генрик Сенкевич в романе «Потоп» пишет: '
При этом Лещинский, заваривший кашу в XVIII веке, когда дошло дело личного участия в бою, бросил Польшу, бросил свою шляхту, бросил 2000 присланного Францией войска и удрал за границу. Ян Казимир, который вызвал войну со Швецией и Бранденбургом в XVII веке тем, что потребовал себе шведскую корону, когда дошло дело до личного участия в отстаивании этих претензий, бросил Польшу на разграбление шведам и тоже удрал за границу. Какие были основания считать, что польская элита образца 1939 г. поступит как-то иначе?
Сталин и Гитлер ошиблись, равняя поляков по себе. Каким бы ни был Гитлер, у него и мысли не было бросить немцев и удрать из Берлина в апреле 1945 г. А когда немцы в октябре 1941 г. вплотную подошли к Москве, то в запасную столицу Куйбышев были эвакуированы посольства, министерства, институты, но Сталин и не подумал уезжать из Москвы. Командование оборонявшего Москву Западного фронта тогда запросило у Сталина разрешение отвести штаб фронта на восток — за Москву в Арзамас, а командный пункт фронта отвести в саму Москву — в здание Белорусского вокзала. По свидетельству маршала Голованова, Сталин предупредил командование Западного фронта, что если оно вздумает еще отступать, Сталин его расстреляет и в командование фронтом вступит сам. Немцы уже бомбили Кремль, в охранявшем его полку были убитые и раненые, но Сталин Кремль не покидал. Поэт Феликс Чуев оставил стихи на эту тему.
Конечно, здесь возможны поэтические гиперболы, но суть сохранена — то, что немцы Москву взять не сумели, во многом определялось готовностью Сталина умереть, но Москву не сдать.
Безусловно, стратегическое значение Москвы для СССР было выше, чем Варшавы для Польши, но ведь есть вещи равноценные стратегии. Столица — это символ государства, это центр, из которого государство управляется, что обеспечивает его единство: столетиями к столице подводятся все виды дорог, она наиболее полно обеспечена всеми видами связи. Но столица остается столицей только до тех пор, пока в ней находится правительство… К описываемому моменту ни Москва, ни Берлин уже несколько столетий не были крепостями. А Варшава была укреплена к Первой мировой войне 1914–1918 г.г. и была русской крепостью, построенной против немцев. Ко Второй мировой значение крепостей было в принципе сведено на нет, но, как вы видели выше, даже Манштейн считал их опорными пунктами, которые не просто взять и которые нельзя недооценивать. Поэтому в Польше для польского правительства не было более удобного места на время войны, чем Варшава. Если бы у Польши было правительство, а не
А эти, как только поняли, что немцы ничего им не демонстрируют, а по-настоящему наступают, немедленно бросили свой народ, бросили свои обязанности и удрали из Варшавы. Причем именно удрали, а не переехали в более удобное место. В СССР во время войны правительство тоже переезжало в Куйбышев частью своего состава, однако там заранее была оборудована запасная столица, т. е. подведена связь не только со Сталиным, остающимся в Кремле, но и со всей страной. Но, повторю, в случае с '
Но ведь государство — это народ и органы власти, возглавляемые правительством. Задача государства, она же задача правительства — организовать население с помощью органов власти на защиту своего народа. Без правительства некому организовывать население, и оно остается беззащитным. Скажем, в районе появилась банда сильнее, чем местная полиция или силы самообороны. Если есть государство, проблем нет — правительство немедленно даст команды, стянет в район войска или полицию из других районов и уничтожит банду, восстановив защиту своего народа. А если правительства нет или оно неизвестно где и команд дать не может, то как справиться с такой бандой? Теряя правительство, народ остается и без государства — без своей защиты. И польское государство окончилось не тогда, когда '
Предательство 'гнуснейшими из гнусных'
армии и народа
