предлагается снять? Я правильно понял? – И на кивок Маленкова продолжил:
– Но мы-то собрались по поводу заговора. А если заговор есть, то что нам делать тогда?
– Тогда от поста первого зама Председателя Совета Министров СССР Берию нужно освободить и назначить министром нефтяной промышленности.
– А как же Спецкомитет? Берия же не сможет им руководить и создавать ядерное оружие, если не будет замом Предсовмина, – напомнил Молотов.
«Кому нужно это ядерное оружие, если партию, а вместе с нею и нас, лишат власти?» – подумал Маленков и ответил.
– Специальный Комитет надо будет преобразовать в министерство или в два министерства, и назначить во главу их Сабурова и Хруничева. Ничего, это дело уже на мази, так что и без Берии обойдемся.
Маленков посмотрел на часы – Берии до сих пор не было. Маленков поставил на обсуждение еще один вопрос.
– Давайте поручим Президиуму ЦК давать решения только по крупным вопросам, а по остальным пусть эти решения тоже идут от Президиума, но только за подписью нашего секретаря-координатора товарища Хрущева…
В это время вошел помощник Маленкова Суханов.
– Товарищ Маленков, звонит генерал-полковник Москаленко, говорит, что вы ждете его звонка.
Удивленный Маленков взял трубку, выслушал короткое сообщение и стал бледным, как полотно.
– Будьте там, мы вам перезвоним, – сказал он в трубку и положил ее. – Товарищи, этот генерал сказал, что Берия оказал сопротивление, и они его убили…
Хрущев сделал над собою усилие, чтобы выразить на лице крайнее удивление и ужас, остальным делать это усилие не пришлось – весь Президиум единым возгласом воскликнул:
– Как убили?!
– Говорит, – залепетал Маленков, – что Берия выхватил из портфеля пистолет и этот Батицкий выстрелил. И наповал!
– Черт! – выругался Молотов. – Чувствовал я, что мы перегибаем палку!
– Это ты виноват, – набросился Каганович на Ворошилова,
– «силой оружия, силой оружия»! Вот твоя сила оружия! Е… твою мать! Ну, зачем мы это написали?!
– Но это же обычная формулировка в таких случаях… оправдывался Ворошилов.
– Да бросьте вы, товарищи, – остановил их Маленков, – тут нужно думать, что делать.
Молотов схватился руками за голову.
– Что о нас подумает народ, что подумают в Китае, что подумают французские коммунисты!!!
– Не о себе надо думать, а о партии, – вдруг веско заявил Хрущев, – хватит паники! Что случилось, того не вернешь!
Сейчас надо думать, что делать.
– Правильно, – поддержал его Микоян, – может это даже и лучше. По крайней мере, среди нас не стало смутьяна, который противопоставлял партии эту Конституцию.
– Но это же убийство без суда и следствия! Такого же со времен Троцкого никогда не было! – не успокаивался Каганович.
– Но мы же все делали правильно – это же ты предложил взять его за шкирку и привести на Политбюро, – вспомнил Кагановичу эту подробность Микоян.
– Но ведь мы так всегда делали! – растерялся Каганович.
– А теперь произошла осечка, – спокойно заявил Хрущев, – и надо без паники думать, как из этого положения выкрутиться.
– Что ты предлагаешь? – уже по-деловому спросил Молотов Хрущева.
– Что тут предлагать, – не дал Хрущеву сказать Ворошилов, – нужно сказать правду и пусть будет, как будет, – но произнес Ворошилов эти слова так неуверенно, что было видно, что его самого этот выход никак не устраивает.
– А я думаю, – сказал Хрущев, – что это будет неправда.
Получиться, что Берия убит невиновным. Но разве мы это знаем, чтобы так говорить? Мы же не знаем, был заговор или нет. Надо арестовать его приближенных – тех, кого он пригласил в МВД,- и допросить их про заговор.
Глядишь, они и признаются.
– А что с Берией делать, вернее, с телом Берии, – спросил Маленков, который помнил, что ему нужно что-то сказать Москаленко.
– И про Берию нужно сказать, что он арестован, а его тело спрятать или похоронить.
– Не получится, – сказал Ворошилов, – для ареста нужна санкция прокурора, а Генеральный прокурор Сафонов не даст санкцию на арест мертвого Берии и его невиновных сотрудников. Он честный человек.
– Тогда его нужно снять и заменить другим прокурором, – спокойно предложил Хрущев. – Вот на Украине сейчас прокурором Руденко. Это наш прокурор, коммунист-ленинец.
Он сделает все, как надо.
– А если следствие покажет, что они не виновны? – спросил Молотов.
Хрущев веско помолчал.
– Я же сказал, что Руденко – наш прокурор. У него они окажутся виновными, в этом можно не сомневаться.
Цинизм Хрущева шокировал, и именно сейчас многие взглянули на него другими глазами.
– Это нечестно, – сказал Каганович.
– У вас, Лазарь Моисеевич, есть другое предложение?
Так предлагайте его! – парировал Хрущев.
Повисло тягостное молчание. Наконец, его прервал председательствующий Маленков.
– Других предложений нет. Предлагаю организацию всего этого дела поручить мне и товарищу Хрущеву. Кто «за»?
Первым поднял руку Микоян, за ним медленно и неохотно подняли руки все.
– Нам нужно срочно собрать пленум ЦК, чтобы вывести Берию из членов Президиума и ЦК, и утвердить разрешение на его арест. Прошу товарищей подготовить к пленуму выступления о гнилой сущности этого провокатора и агента иностранных разведок, – распорядился Хрущев.
Все промолчали.
Весь день до ночи Хрущев крутился, как белка в колесе.
Сняли с должности командующего Московским военным округом Артемьева и заменили его Москаленко, на его место командующего ПВО округа назначили Батицкого. Сняли с должности Генерального прокурора Сафонова и заменили вызванным с Украины Руденко. Хрущев ввел в курс дела Серова и Круглова, и они вместе наметили тех сотрудников Берии, которые будут обвинены в заговоре, – «членов банды Берии». Тело Берии было помещено пока в бомбоубежище штаба ПВО, чтобы несколько позже сжечь его в крематории. Все были ошарашены, и все, даже числящийся главой СССР Маленков, беспрекословно исполняли команды Хрущева. Никита чувствовал, что он уверенно становится вождем, и его это воодушевляло, пока он не сел в машину и не поехал домой.
По пути он задумался над тем, как легко он овладел властью в Политбюро – властью над людьми, которые еще недавно чувствовали себя умнее его. И его осенило – это не он овладел властью, а власть над Президиумом получило преступление, на которое пошел Президиум. Никита же был автором этого преступления и отсюда его власть. Хрущев вспомнил себя.
Ведь он был честен и свободен, пока не проявил слабость и не пошел на преступление – не вошел в заговор «ленинградцев». И это преступление тут же лишило его свободы и взяло над ним власть: для сокрытия этого преступления он пошел на новое преступление – на совет убить Жданова, затем создал преступную группу, затем убил Сталина, теперь организовал убийство Берии. Одно преступление тянуло за собой другое, и он был во власти этих преступлений – он делал то, что они требовали.
