Представьте, что утверждение его о том, что «государство — это продукт классовых противоречий» является своеобразной теорией относительности. Я не отрицаю, что в государстве могут быть классовые противоречия, но сами по себе они не являются тем, что государство образовывает. То есть Марксова «теория относительности» — это не картина мира, а лишь ее фрагмент, да еще и не обязательный, действительный только для определенных условий.
Но вы посмотрите на марксистов — ведь они никакие доводы принимать не хотят. Жизнь показала бредовость этой идеи, а они и на жизнь смотреть не хотят! Маркс велик — и все тут! А сколько доносов «куда надо» на меня последовало бы лет тридцать назад?
Маркс-то велик, но вы-то, марксисты, тут при чем?
Как я, не физик, могу узнать, что теория Эйнштейна — это истина, а не фрагмент ее? Ведь вы, эйнштейнисты, не рассматриваете доводы против, не вникаете в то, что говорят оппоненты.
Мне тогда казалось, что я достаточно убедительно показал паразитическую суть современных «ученых» (не всех, разумеется), тем не менее со мной в дискуссию вступил очень уважаемый мной философ С. Г. Кара-Мурза, по первой профессии — химик, доктор наук. В результате вопрос об ученых и их глупости и подлости был дополнительно рассмотрен. Ниже я дам этот спор, предваряя его эпиграфом из «Записок о кошачьем городе» Лао Шэ.
«— А есть ли у вас ученые?
— Есть и очень много! — не без иронии ответил Маленький Скорпион. — Обилие ученых свидетельствует либо о расцвете культуры, либо о ее упадке. Смотря по тому, что понимать под учеными»
Итак, свою статью «О науке, паразитах и способе рассуждения» С. Г. Кара-Мурза начинает так:
«Газета «Дуэль» выходит с подзаголовком: 'Для тех, кто любит думать'. Благородный девиз поднимает самоуважение читателя.
Как известно, нашу страну растоптали, а нас обобрали с помощью слов и 'общественных идей'. Выстрелов, с учетом масштабов поражения, было мало. Они были скорее частью кровавого спектакля как особого выражения тех же «идей». То есть их целью было воздействие на сознание, а не физическое уничтожение тех, кто сопротивлялся.
Главным условием успеха «реформаторов» было достигнутое с помощью идеологической машины КПСС расщепление сознания большинства городских жителей СССР. То есть создание на достаточно длительный срок искусственной шизофрении среднего советского человека. Задача была непростая, и силы вовлечены огромные.
Успешно противодействовать этой искусственной шизофрении можно и малыми силами — лечению способствует сама жизнь.
Поэтому главная задача оппозиции, не сравнимая по своей важности ни с какими другими, — именно 'починка сознания'. Прежде всего восстановление и подпитка главного охранителя целостности сознания — здравого смысла. Эту работу могла бы делать и бесправная Дума, и немногочисленные партии, и слабенькие газеты оппозиции.
Пока что, на мой взгляд, эта работа делается плохо. Во многом потому, что наши активисты обуреваемы желанием 'дело делать' (по выражению Ю. И. Мухина). Какого же дела можно ждать от людей в состоянии шизофрении, хотя бы и искусственной? Слава богу, еще работает внутренний тормоз, и люди пробуют «дело» на ощупь, идут медленными шажками. А рассудительных людей, явно сохранивших здравый смысл, очень ценят (что видно хотя бы по выборам Стародубцева и Тулеева)».
У нас с Сергеем Георгиевичем действительно разные способы не столько рассуждений, сколько мышления.
Возьмем, к примеру, последний абзац. Сергей Георгиевич укоряет меня за желание заставить «Дело делать» шизофреников, хотя меня самого он в эту компанию вроде не записывает. Но почему нормальный человек не может убедить шизофреников сделать Дело? Скажем, корабль шизофреников тонет, а меня «обуревает желание» заставить шизофреников сделать Дело — надеть спасательные жилеты. Чем это плохо? Другой случай — если я сам шизофреник и предлагаю, к примеру, остальным на тонущем корабле спуститься в бар, выпить по кружке пива (чтобы морской воды меньше влезло) и, скажем, порассуждать о здравом смысле.
Кстати, довольно двусмысленно упоминать в одном абзаце со мной Тулеева и Стародубцева. Получается, что они, не в пример мне, Дела не делают и делать его не призывают, а делают то, что нравится Сергею Георгиевичу, — с позиций здравого смысла рассуждают. За это, надо думать, их избиратели и любят.
И есть тонкость. Сергей Георгиевич даже не догадывается, что он сам «Дело делать» призывает непрерывно. Но какое? Я призываю народ сделать такое Дело: установить суд над властью и сделать ее ответственной. Он, скептически к моему Делу относясь (хочет он этого или не хочет, понимает он это или нет), призывает своим скепсисом народ сделать другое Дело: отстоять в России безответственную перед народом власть. Вот эту тонкость обычно мало кто замечает.
Я согласен с Сергеем Георгиевичем, что сознание у народа расщеплено и мы имеем дело с массовой шизофренией. Поскольку для многих это просто слова, то я поясню. Допустим, одной половиной сознания я понимаю, что являюсь всего лишь главным редактором газеты «Дуэль», а другой половиной думаю, что я Наполеон. И думаю, что стоит мне крикнуть; «Маршал Ней! Старую гвардию ко мне!» — и улица заполнится усатыми лицами в медвежьих шапках. Шизофреником действительно легко манипулировать, его легко сбить с толку общественными идеями.
Скажем, подходит ко мне санитар и выдает идею: «Ваше величество! Жозефина Богарнэ ожидает вас в опочивальне», — и я бегу за санитаром в палату.
Точно так же советскому народу выдали идею: «При суверенном капитализме в магазинах полно колбасы». Одной половиной расщепленного ума даже глупцы не могли не понимать, что без личного труда всем вместе никакой колбасы не получить, а другой половиной считали, что они такие гении, что дуриком смогут кого-то на халяву обожрать. Результат налицо — с придурками поступили как с придурками.
Но я не согласен, что превращение народа в шизофреников началось с перестройкой. Нет! Начал его Хрущев, более того, в отдельных слоях общества расщепление сознания началось уже при Сталине, хотя он лично и пытался этому процессу противостоять. Но об этом ниже, а сейчас Сергей Георгиевич продолжает:
«Вторая причина: режим и его интеллектуальные пособники тщательно следят за всеми попытками 'ремонтировать сознание' и старательно их подавляют. Как бы ни ругали радикальные газеты Чубайса и Ельцина, какие бы карикатуры они ни рисовали, режим их не закроет. Но когда «Правда» начала совершенно корректный и умеренный разговор, подводивший к восстановлению связного мышления, ее фактически ликвидировали посредством серии изощренных операций. Не гласное, но сильное давление, похоже, оказывается и на 'Советскую Россию'. Это нормально.
Обидно, когда сами оппозиционные газеты, желав привлечь читателя нестандартными, парадоксальными идеями, наносят по сознанию читателя «расщепляющий» удар. Бесплатно делают за наше демократическое ТВ его работу. Вещь очевидная, но ее как будто не замечают: для надежной манипуляции сознанием совершенно не важно, расщепляется ли сознание людей в сопровождении хулы на советский строй или хулы на Ельцина.'Московский комсомолец' произвел «захват» сознания части активного населения под антисоветскую песенку. И он не будет этого «захвата» ослаблять, даже если придется ерничать и издеваться теперь уже над Гайдаром и Немцовым. Потому что главное для режима — не «завербовать» на
