В начале 2010 г. автор имел несколько дискуссий, так сказать, в лагере противника, причем аудитория была представлена не столько либералами, сколько людьми, которые сами себя называют интеллигентами и интеллектуалами. Соответственно снова возникли мысли относительно их умственных способностей (я имею в виду умственные способности интеллигенции, которой и в левой среде пруд пруди, а не только интеллигентов-либералов).
В отечественной науке базовым трудом в вопросе ума интеллигенции являются приведенные лекции И. П. Павлова, они, кстати, многим известны и достаточно широко цитируются в спорах с оппонентами, но, как водится, остаются непонятыми.
Но прежде, чем говорить об их образовательной неэффективности, давайте суммируем те недостатки ума русской интеллигенции, которые увидел И. П. Павлов.
1. Отсутствие сосредоточенности ума в оценке обстановки и принятии решения: «Мне кажется, что мы не наклонны к сосредоточенности, не любим ее, мы даже к ней отрицательно относимся… ясно, что эта сосредоточенность есть сила, а подвижность, беготня мысли есть слабость».
2. Оперирование словами без понимания их смысла: «…русская мысль совершенно не применяет критики метода, то есть нисколько не проверяет смысла слов, не идет за кулисы слова, не любит смотреть на подлинную действительность. Мы занимаемся коллекционированием слов, а не изучением жизни…
Если ум пишет разные алгебраические формулы и не умеет их приложить к жизни, не понимает их значения, то почему вы думаете, что он говорит слова и понимает их?»
3. Страх свободы слова: «Это свобода, абсолютная свобода мысли, свобода, доходящая прямо до абсурдных вещей, до того, чтобы сметь отвергнуть то, что установлено в науке как непреложное. Если я такой смелости, такой свободы не допущу, я нового никогда не увижу.
Есть ли у нас эта свобода? Надо сказать, что нет. Я помню мои студенческие годы. Говорить что- нибудь против общего настроения было невозможно… Мы всегда с восторгом повторяли слово «свобода», но когда доходит до действительности, то получается полное третирование свободы».
4. Отсутствие беспристрастности: «…привязанность, связанная с абсолютным беспристрастием, такова следуюиичя черта ума. Вот почему одно из мучений ученого человека — это постоянные сомнения, когда возникает новая подробность, новое обстоятельство».
5. Нежелание знать подробности: «Следующая, пятая, черта — это обстоятельность, детальность мысли. Что такое действительность? Это есть воплощение различных условий, степени, меры, веса, числа. Вне этого действительности нет…
Мы оперируем насквозь общими положениями, мы не хотим знаться ни с мерой, ни с числом».
6. Любовь к заумным сложностям: «Следующее свойство ума — это стремление научной мысли к простоте. Простота и ясность — это идеал познания. Вы знаете, что в технике самое простое решение задачи есть и самое ценное. Сложное достижение ничего не стоит. Точно так же мы очень хорошо знаем, что основной признак гениального ума — это простота…»
7. Отказ от предметного мышления: «Русский человек, не знаю, почему, не стремится понять то, что он видит. Он не задает вопросов с тем, чтобы овладеть предметом, чего никогда не допустит иностранец… Я помню, в каком-то научном обществе делался интересный доклад. При выходе было много голосов: «гениально». А один энтузиаст прямо кричал: 'Гениально, гениально, хотя я ничего не понял!' Как будто туманность и есть гениальность».
8. Отсутствие стремления к истине: «Следующее свойство ума — это стремление к истине… это стремление распадается на два акта. Во-первых, стремление к приобретению новых истин, любопытство, любознательность. А другое — это стремление постоянно возвращаться к добытой истине, постоянно убеждаться и наслаждаться тем, что то, что ты приобрел, есть действительно истина, а не мираж. Одно без другого теряет смысл… А у нас, прежде всего, первое, — это стремление к новизне, любопытство. Достаточно нам что-либо узнать, и интерес наш этим кончается. 'А, это все уже известно' интерес кончается».
Должен сказать, что это далеко не все признаки ума интеллигента, но об этом далее, а сейчас зададимся вопросом, как изменился этот интеллигентный ум с 1918 г.? Вот Павлов издевается над энтузиастом, кричавшим: «Гениально, гениально, хотя я ничего не понял!»
А вот газета «Ведомости» от 04.03.2010 г. написала:
«В среду комиссия по высоким технологиям и инновациям впервые публично собралась под руководством премьера Владимира Путина (до этого ее возглавлял вице-премьер Сергей Иванов). В 2010 г. на науку, инновационные проекты и федеральные целевые программы выделяется 1,1 трлн руб., заявил премьер, признав, что длинных денег недостаточно.
Но в законодательстве пока не прописано, что такое инновации, посетовали после заседания комиссии министр экономраз вития Эльвира Набиуллина и министр образования Андрей Фурсенко.
На выработку инновационной терминологии министерствам отпущено два месяца, заявил Фурсенко».
Это сообщение газета дала, как видите, абсолютно серьезно и даже с нескрываемой гордостью от мудрости Путина, признавшего, что инновации — это гениально. И выделившего на инновации огромные средства, а после этого давшего задание всего за два месяца разобраться с тем, что же такое эти самые инновации — на что же это он выделил деньги? Какой заботливый!
Ладно, не будем о грустном — не будем о Путине, отдадим должное Павлову — как по-настоящему умный человек он не кичится своей принадлежностью к ученому сословию и указывает, что ученому на самом деле ума нужно меньше, чем общественному деятелю — чем политику:
«Ведь у каждого ума одна задача — это правильно видеть действительность, понимать ее и соответственно этому держаться. Нельзя представить ум существующим лишь для забавы. Он должен иметь свои задачи, и, как вы видите, эти задачи и в том и в другом случае одни и те же. Разница лишь в следующем: научный ум имеет дело с маленьким уголком действительности, а ум обычный имеет дело со всею жизнью. Задача по существу одна и та же, но более сложная, можно только сказать, что здесь тем более выступает настоятельность тех приемов, которыми пользуется ум вообще. Если требуются известные качества от научного ума, то от жизненного ума они требуются в еще большей степени».
О том же, как вы прочли, еще во второй половине XIX в. писал и французский психолог Лебон.
«В толпе люди всегда сравниваются, и если дело касается общих вопросов, то подача голосов сорока академиков окажется нисколько не лучше подачи голосов сорока водоносов — заметьте, Лебон пишет о настоящих ученых, а не о признанных за ученых российской, так сказать, наукой «докторах наук» типа Грызлова с Жириновским или Зюганова. Однако «перед социальными же проблемами, куда входит столько неизвестных величин, сравниваются все незнания».
Для раскрытия этой проблемы полностью я писал бы о бюрократии, но применительно к рассматриваемой узкой теме образования подтвержу опасения Лебона — мир уже второй столетие находится под тупой тиранией глупости нашей интеллигенции, наших образованцев.
Должен сказать, что неинтеллигент, прочитав эти лекции Павлова, скорее всего, просто не поймет, о чем это Павлов написал и, главное, о ком он написал? Об этих умнейших людях, которые постоянно торчат в телевизоре и говорят, говорят что-то очень умное? (Правда, интеллигент тем более не поймет Павлова, но по другим причинам.)
