Тоже, естественно, не в костюме от братьев Брукс. Или какой-нибудь маститый и похотливый седой сатир, уже местами облезлый от ежедневных кувырканий с вакханками на траве.
Как-то незаметно мысли перескочили на детали будущего автопортрета. Возможно, даже несколько пикантные детали. Видимо, действовал настрой, создаваемый сельским пейзажем, и длительное сексуальное воздержание. Явно затянувшееся. Так уж получилось. Конечно, найти себе партнера на ночь было бы легко. Нью-Йорк предоставлял для этого массу возможностей. Анжела знала целую сеть баров «для одиноких лиц, желающих познакомиться». Провести вместе некоторое время, чтобы расстаться поутру, равнодушно, спокойно, без надрыва. Без грусти, без обязательств и клятв. Получив от лица противоположного пола то, что хотел. Немного секса, немного утешения, немного человеческого тепла.
Но ее как-то не тянуло к такому способу решения проблемы. Хотелось чего-то более возвышенного и стабильного. Если не семьи, то хотя бы длительного и прочного союза. Чтобы после ночи любви остаться вместе на весь день. Чтобы было о чем поговорить за утренней чашкой кофе на кухне… Например, обсудить вместе сюжет ее автопортрета.
А если пойти по проторенному пути и заимствовать его у классиков? Например, у Гойи. Изобразить себя по мотивам его картины «Маха обнаженная». Благородная дама на ложе любви. Ее пышные каштановые волосы, разбросанные по подушке, будут выглядеть весьма эффектно… Или лучше изобразить что-то оригинальное. Например, обнаженная красавица, стоящая у большого зеркала спиной к зрителю. Это позволит передать все достоинства ее пока никем не востребованного тела. Впечатляющий вид со спины, а в зеркале — отражение «фасада». Упругая грудь с напружиненными сосками, слегка сжатая в ее собственных ладонях… Изящно очерченный живот с пушистыми завитками внизу… Но одинокая женская фигура у зеркала может вызвать не те эмоции, особенно у зрительниц. Что-то щемяще тоскливое и жалостливое. Лучше дополнить сюжет еще одной фигурой. Например, сбоку, на кушетке, полулежа, наслаждается чарующим зрелищем обнаженный юноша. Лучше всего, представленный в древнегреческом стиле. Из одежды только повязка на лбу, охватывающая белокурые волосы. Мощный торс и не менее мощное мужское достоинство… Для точности передачи деталей можно нанять натурщика. Например, из числа обслуживающего персонала в каком-нибудь женском клубе. С двойными функциями. Позировать и ублажать, ублажать и позировать. Угадывать и удовлетворять ее фантазии. Для восстановления творческого потенциала и снятия эмоционального напряжения…
М-да, судя по направленности мыслей, у нее слишком долго не было мужчины. С таким положением надо кончать, и срочно. Для того и создан отпуск. Как сказал бы сексолог, «милочка, вам нужен мужчина, и не реже одного раза в неделю. Иначе вам грозит гормональная недостаточность».
Тут мысли Анжелы обратились к реальному мужчине. Робер Лерой. Судя по имени, наверняка канадский француз. Видимо, еще молодой, раз речь идет о наследстве. Хотя не обязательно. Может быть и так, что умирающий от неизлечимой болезни племянник завещал свою усадьбу любимому дедушке, на коленях которого провел свое детство.
Анжеле это было бы понятно. Ее собственное детство нередко проходило в общении с людьми различной степени родства, кроме самых близких — родителей. Спасала в этой ситуации личная общительность и уживчивость. Или, скорее, умение скрывать эмоции.
Интересно, как он выглядит, этот собственник усадьбы? И почему так спешит от нее избавиться? Иметь загородную усадьбу, и не столь далеко от Нью-Йорка, весьма престижно и удобно. Может, просто какой-нибудь шалопай, которому нужны только наличные для веселого времяпровождения. Или канадский националист, которому претит длительное пребывание на американской земле.
Но, скорее всего, ему просто не нужна недвижимость в чужой стране. Лишние финансовые проблемы, включая налог на наследство, масса ненужных организационных сложностей и т. д. Чрезмерный уровень американского налогообложения и ретивость фискальных органов печально известны всему миру. Кому все это нужно, особенно если человек не собирается здесь оставаться? Вполне разумный поступок с его стороны, стремление избавиться от лишней обузы. Правда, рациональнее было бы поручить фирме сделать это спокойно, не спеша, с учетом конъюнктуры рынка. Особенно если агент этой фирмы выглядит столь симпатично, как она, Анжела, и в то же время достаточно деловой и опытный…
Интересно, а как он ее воспримет? Во всяком случае, она постаралась, чтобы первое впечатление было благоприятным.
Для поездки Анжеле пришлось одеться так, чтобы соблюсти деловое реноме, но одновременно не дать клиенту забыть, что перед ним красивая, элегантная и утонченная женщина. Породистая и воспитанная. С которой даже не совсем прилично обсуждать какие-то мелочные денежные расчеты и торговаться из-за сроков, процентов и пары сотен баксов. Наряд должен выгодно оттенять достоинства фигуры, но не выпячивать ее эротичность. Она должна не отвлекать своим видом от дела, а способствовать его более правильному и быстрому решению.
На Анжеле был деловой костюм бизнес-леди. Удлиненность темно-вишневого жакета компенсировалась укороченностью юбки той же расцветки, открывавшей красивые колени. Ансамбль дополнялся легкой шелковой блузкой розовато-кремового оттенка, выгодно очерчивающей высокую грудь. Туфли, естественно, тоже вишневого цвета, и, безусловно, на низкой танкетке, поскольку предстояло обойти на своих двоих немалое пространство, простирающееся вокруг усадьбы. Все же почти десять акров. Солидная по площади территория. Да, самой бы в такой благодати пожить. Хотя бы на время отпуска. Да еще со слугами, чтобы подавали утром кофе в постель, а затем свежеотутюженную одежду для прогулки по парку. Попутно доложили бы метеопрогноз и изложили светские новости, почерпнутые из свежих газет. А также поделились бы местными сплетнями о соседях с собственными комментариями и щедрыми домыслами. Прислуга обычно весьма информирована. У них свои каналы быстродействующей связи.
Хорошо, когда есть кому о тебе позаботиться. Чтобы не думать самой о житейской прозе каждый день. О пустом холодильнике и паутине под кроватью. О немытой посуде в раковине и не вынесенном мусоре в черных полиэтиленовых мешках. О том, что надо бы сдать костюм в химчистку, а до субботы успеть выстирать и выгладить целую кучу белья, которая уже переполнила корзину в ванной. И о многом-многом другом. Всего и не перечислишь. Хорошо еще, что приходится только о себе думать. А если бы еще и муж был? А дети?
Муж и дети… Лучше даже не думать об этом. Хотя эти мысли сами приходят в голову. Особенно когда ты одна, в огромной пустой квартире, бесконечно долгой и холодной зимней ночью.
Интересно все же, как выглядит этот наследник? Будем надеяться, что он не слишком старый и не слишком юный. Ей уже двадцать семь. Так что оптимально, чтобы клиент был где-нибудь в диапазоне тридцати — тридцати пяти лет. Естественно, не коротышка. Чтобы не комплексовал перед рослой дамой. А то порой приходится держаться на расстоянии, чтобы не давить на партнера своим ростом. Все же целых пять футов шесть дюймов. Так что лучше, если в нем будет не менее шести футов. Высокий, мускулистый атлет с широкими плечами и добрым взглядом, в котором будет светиться неподдельный мужской интерес к ней и искренняя радость от встречи.
И, желательно, чтобы он был блондин… Не белесый, не бледная поганка. Обычный блондин, с серыми или голубыми глазами. Будет неплохо контрастировать с ней, с ее каштановыми волосами и глазами цвета бодрящего утреннего кофе без молока. Цвета искрящегося шоколада, будто посыпанного золотистыми блестками.
Она представила себе их первую встречу. Такой, какой она могла бы выглядеть в более романтические времена. Он выйдет встречать ее к воротам своего рыцарского замка, бряцая отполированными доспехами, с откинутым забралом и букетом цветов, зажатым в металлической перчатке. Или, с учетом современных реалий, в смокинге с атласными лацканами, черном галстуке-бабочке на белой манишке и в начищенных башмаках. Вот чего она не может терпеть, так это плохо почищенную обувь у мужчин и грязные ногти с заусенцами. Но цветы остаются в обоих вариантах встречи, только во втором случае зажатые не в металлической, а в белой лайковой перчатке.
Он откроет дверцу машины, почтительно наклонит голову и поцелует ее милостиво протянутую руку. Потом поможет выйти и произнесет краткую, но выразительную речь, сводящуюся к несказанной радости по поводу их встречи. А потом пригласит ее на обед, в огромный пиршественный зал, где они будут сидеть за монументальным дубовым столом, на резных дубовых стульях, напротив друг друга, только вдвоем. Если, конечно, не считать десятка слуг в красных ливреях, внимательно следящих за каждым жестом хозяина и прекрасной гостьи, пытаясь предвосхитить любое их желание. Такая сцена вполне заслуживала быть
