словно собирался задушить его в своих объятиях. Когда Гайде увидела свое дитя в руках безумца, ее охватило отчаяние. Но Вильфор не причинил малышу никакого вреда. Приплясывая и что-то напевая, он кружил с ним по скалистому берегу, рискуя иной раз сорваться в море.
Тем временем Бенедетто благополучно выудил из воды упавшую доску.
— Живее в лодку, Данглар! — крикнул он барону. — Нельзя терять ни минуты!
— Как, без Тордеро? — вскричал барон. — Нужно дождаться его!
— Как ты был болваном, так, верно, им и останешься! — рассердился Бенедетто. — Тордеро со всей его шайкой давно уже на том свете, а если и нет — они знали, на что шли!
Данглар опустил голову и послушно забрался в лодку.
— Ну, Вильфор, теперь давай ребенка! — сказал Бенедетто, приближаясь к старику. — Хватит тебе носить его. Ноги у тебя уже старые, слабые, а нас, того и гляди, догонят.
И он протянул руки, намереваясь взять малютку от безумца, но тот, похоже, не обратил ни малейшего внимания на слова прокаженного, продолжая забавляться с малышом.
— Давай его сюда! — сердито потребовал Бенедетто, хватая старика за руки. — Давай сюда ребенка!
Старик словно не понял обращенных к нему слов и отошел подальше от берега.
— Не делай глупостей, кому говорят! — вскричал прокаженный. — Черт побери, с минуты на минуту могут нагрянуть люди графа! Ступай в лодку или верни ребенка!
— Нет, только не по воде! — заупрямился Вильфор. — Эдуард, мальчик мой, по воде мы не пойдем, мы останемся здесь, не правда ли?
Бенедетто, видимо, сообразил, что убеждать сумасшедшего бессмысленно, и попытался отобрать малыша силой. Но старик оказал бешеное сопротивление. Он и не думал расставаться с ребенком, бушевал и сыпал проклятьями. Борьба приняла нешуточный оборот. Больше всех страдал при этом несчастный младенец, и Гайде с ужасом и трепетом следила за каждым движением безумного отца и преступного сына.
Казалось, верх берет Вильфор. Старик защищал своего мнимого сына отчаянно, с напряжением всех сил, а силы эти, порожденные его безумием, были огромны. Бенедетто весь кипел от ярости. Малютка Эдмон, которого Вильфор в пылу борьбы сильно прижал к себе, громко закричал.
— Проклятье! Если не отдашь ребенка, клянусь Богом, тебе несдобровать! — вскричал прокаженный. — Давай сюда младенца, глупец, или пеняй на себя!
На миг он отпустил старика, чтобы отыскать нож. Воспользовавшись случаем, Вильфор побежал прочь от берега. Бенедетто и Гайде бросились за ним.
Немного погодя Данглар, оставшийся в лодке, услышал крик, а спустя минуту увидел прокаженного с ребенком на руках. Следом, еле держась на ногах от пережитого, появилась Гайде.
— А где старик? — дрожа всем телом, спросил барон.
— Пришлось немного проучить его! Думаю, это пойдет ему на пользу! — пробормотал Бенедетто. — А теперь пошевеливайся! Пора выходить в море!
Он положил на палубу маленького Эдмона, над которым тотчас склонилась несчастная Гайде, убрал ненужную теперь доску и поднял якорь.
— Святая матерь Божья! — завопил Данглар. — Ты собираешься выходить в море, а сам ничего не смыслишь в парусах! Опомнись, Бенедетто! Подождем по крайней мере кого-нибудь из контрабандистов!
— Вот ты и жди, если есть охота, а мне некогда! — вскричал прокаженный. — В детстве мне не раз приходилось переправлять контрабанду, болтаясь взад-вперед между Корсикой и побережьем. Да и ты, надеюсь, кое-чему успел научиться! Лево руля, Данглар! Теперь право руля! Так, отлично. Еще лево руля!
Распуская паруса один за другим, он отдавал команды барону, и лодка медленно двигалась между скалами в открытое море. Там ее подхватил свежий северный ветер. Бенедетто закрепил снасти, сам сел к рулю, поставил паруса по ветру, так что судно немного накренилось на один борт, и взял курс на юг.
— Вот и все, Монте-Кристо! Теперь ищи нас, если можешь! Море следов не оставляет!
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
I. ПЕРВЫЙ УДАР
Мы покинули графа Монте-Кристо в ту минуту, когда он, мучимый мрачными предчувствиями, но скрывающий свою озабоченность, стоял перед штурманом, который под его взглядом пришел, казалось, в полнейшее замешательство и смущение.
— Что случилось? — спросил граф. — Ты что же, любезный, говорить разучился?
— Бертуччо и Джакопо ничего не подозревали… ее сиятельство графиня… никто не предполагал ничего подобного… должно быть, это те самые негодяи… — бессвязно лепетал штурман.
— Ладно! Придется подождать возвращения на остров, — коротко заметил граф. — Бертуччо там?
— Да, ваше сиятельство! А Джакопо… Джакопо пустился в погоню за этим… этим… злодеем…
Монте-Кристо сделал ему знак замолчать, взглянул на подавленного, пребывающего в глубокой депрессии Морреля, отдал приказ сниматься с якоря и сам встал к штурвалу. Дул тот же северный ветер, что помог Бенедетто уйти от преследования, но теперь он заметно крепчал, достигая порой ураганной силы.
Время тянулось страшно медленно. Наконец на горизонте показалась небольшая светлая точка. Постепенно она увеличивалась, и вскоре можно было уже различить скалистые берега острова Монте- Кристо.
— Этого больного господина поместите в мою каюту! — распорядился граф и, спустившись в шлюпку, приказал матросам налечь на весла. Через несколько минут он уже сошел на берег и спокойно направился к дому. — Передайте Бертуччо, что я жду его!
Едва граф оказался у себя в кабинете, Али известил о приходе управляющего. Прямо с порога Бертуччо бросился к ногам графа и, протягивая ему пистолет, умолял без промедления лишить его жизни.
— Прекратите ломать комедию, синьор Бертуччо! — холодно произнес граф. — Что это еще за глупости! Ступайте к ее сиятельству и скажите, что я собираюсь прийти к ней!
Управляющий испустил глубокий вздох и понурил голову.
— Графини здесь нет… — с трудом выдавил он.
— Как «нет»? — недоуменно переспросил граф. — Она что же, уехала, не предупредив меня?
— Она исчезла, а с ней и молодой граф… — пробормотал Бертуччо.
— Они оба исчезли? Как это возможно? Что это значит? — Силы изменили графу, и он опустился в кресло.
— Это я, я один во всем виноват, ваше сиятельство! — не помня себя от горя, вскричал управляющий. — Мне следовало быть осторожнее! Но кто мог подумать, что у этих негодяев хватит наглости посягнуть на вашу собственность?
— Синьор Бертуччо, я хочу знать, что здесь произошло!
— Слушаюсь, ваше сиятельство! Позавчера вечером, когда мы с Джакопо уже легли спать, прибежал Пьетро. Он сказал, что в покои графини ворвались какие-то неизвестные. Мы схватили ружья и со всех ног бросились туда. Нас встретили пулями. Но вскоре нам удалось одолеть этих людей — контрабандистов или пиратов, не знаю! Несколько человек мы застрелили, остальных взяли живыми. А когда попытались узнать, что с графиней, не нашли ее. Она пропала — исчезла вместе с вашим сыном и прокаженным!
— Прокаженным? — спросил граф, призывая на помощь все свое самообладание. — Но при чем тут прокаженный, если речь о моей жене и моем сыне?
— Как же! Ведь именно он надоумил этих негодяев напасть на ваш дом! — объяснил Бертуччо. — И знаете, ваше сиятельство, кто это был? Бенедетто! Помните такого?
— Бенедетто? — повторил граф. — Сын Вильфора?
— Он самый! — подтвердил управляющий. — На другoe утро мы отправились туда, где стояла лодка этих разбойников, и нашли старого Вильфора. Он лежал в луже крови, раненный ножом в грудь, но был еще жив. Мы принесли его сюда, перевязали, сделали, что смогли. Надеемся, он оправится от раны.
— Ас чего ты взял, что тот прокаженный — Бенедетто? — спросил граф.
— Мы захватили главаря шайки. Он и назвал мне это имя. А из всего остального, что он рассказал, я
