«Мой дорогой граф!
Я довольно долго беседовал с герцогом, и мы набросали список лиц, которым следует оказывать помощь в Вашем понимании этого слова. Но не слишком ли велика окажется сумма? Вы, правда, говорили, что Ваши возможности неисчерпаемы. Хочу этому верить. Граф Аренберг с нетерпением ждет от Вас письма. Однако он недостаточно практичен, чтобы вполне оценить Ваши замыслы. Впрочем, этот недостаток искупается его сердечностью и добротой. Кроме того, Вы безусловно можете рассчитывать на его умение молчать.
Что касается дона Лотарио, я обращаюсь с ним так, как Вы наказали. Это прекрасная натура. Да, он — настоящий человек, добрый, благородный, прямой, чуткий ко всему возвышенному.
Сейчас он чувствует себя несчастным. Тереза, которую он любит, потеряв свою подругу госпожу Данглар (об ее смерти Вам подробно сообщит герцог), намеревается покинуть Париж, и я все устрою таким образом, чтобы дон Лотарио оставался в неведении, отвечают ли ему взаимностью (в чем я и сам окончательно не уверен, хотя надеюсь на лучшее). Впрочем, я ни минуты не сомневаюсь, что это испытание он выдержит, как подобает настоящему мужчине.
Вы просите сообщить Вам подробности об этой Терезе. Граф Аренберг взял ее к себе, когда ей было около семнадцати лет, а первая несчастная любовь сломила ее дух и подорвала физические силы. Однако со временем у нее обнаружился необыкновенно сильный характер; если ей суждено полюбить дона Лотарио, они составят когда-нибудь почти столь же совершенную пару, как Вы и Гайде. Фамилия ее отца мне неизвестна. Здесь ее называют мадемуазель Тереза. Возможно, граф Аренберг, который подчас ведет себя как простой смертный, намеренно скрывает ее настоящую фамилию, ибо вскоре собирается удочерить ее. Подозреваю, что она низкого происхождения, поэтому графу желательно, чтобы об этом знало как можно меньше людей.
Подробности о Морреле Вам также сообщит герцог. Мне он сказал, что предпринимает кое-какие шаги, чтобы вызволить капитана из тюрьмы, где тот сейчас находится.
Должен сообщить Вам очень важные новости об Альбе-ре де Морсере. Вернее, Вы узнаете их из газетных статей, которые я прилагаю. Отныне Альбер — властитель целого государства в Центральной Африке, и в свете только и разговоров что о нем! Таким образом, этот молодой человек вернул славу имени своего отца! Говорят, правда, что и теперь он пожелал какое-то время скрывать свое настоящее имя под псевдонимом Альбер Эррера. Тем не менее его подлинное имя установили. Правительство намерено завязать с ним отношения. Не угодно ли и Вам последовать этому примеру? Там перед Вами откроется огромное поле деятельности, и Вы сможете предоставить в распоряжение молодого человека гораздо больше средств, нежели наше правительство. Впрочем, во всем этом Вы разберетесь гораздо лучше меня.
P. S. Прилагаю листовку республиканцев, содержащую удивительные сведения о Морреле. Не могу поверить тому, о чем в ней говорится. Герцога сейчас нет в Париже. Я напишу ему, чтобы он как можно быстрее вернулся. Вместе мы сделаем все, чтобы узнать правду. Нет, нет, это невероятно! Здесь какое-то недоразумение! Но если все соответствует действительности — это горькое предостережение Вам, граф!
Дон Лотарио был принят в Лондоне в Общество самоубийц. Из-за несчастной любви он устал от жизни. Но он не умрет, я знаю! Однако не пора ли нам остановиться? С нетерпением буду ждать очередного Вашего письма, дорогой граф! Обстоятельства запутались и осложнились. Дай Бог, чтобы все кончилось хорошо! Если захотите написать Альбе-ру де Морсеру, перешлите письмо мне — теперь я знаю, каким способом отправлять ему корреспонденцию.
«Мой милый аббат!
Обстоятельства в самом деле приняли угрожающий оборот, и я вынужден торопиться, чтобы осуществить свое решение, принятое некоторое время назад. Я нарушу свое уединение и вернусь в Европу. Дела требуют моего присутствия и в Новом Орлеане — правда, всего на несколько дней. Как только окажусь в Европе, сразу же извещу Вас, где и каким образом мы сможем встретиться. В смерть Морреля я не верю — на подобный шаг правительство не осмелится. Герцогу это было бы известно, и он никогда не допустил бы такого злодеяния. Это или выдумка, или недоразумение.
Дону Лотарио я послал письмо, в котором сообщил, что он разорен. Не сомневаюсь, у него хватит сил перенести и это испытание. Письмо к де Морсеру прилагаю.
Через несколько недель мы увидимся и побеседуем на европейской земле.
МОНТЕ-КРИСТО — АЛЬБЕРУ ДЕ МОРСЕРУ
«Дорогой Альбер!
Я называю Вас так, ибо намерен предать забвению прошедшие годы и вспомнить времена, когда мы с Вами любили друг друга. Я называю Вас так, ибо не могу называть иначе сына Мерседес!
Когда я был молодым человеком, Ваш отец оклеветал меня и обрек на пожизненное заточение, чтобы завладеть моей невестой. Затем с помощью неблаговидных деяний ему, человеку низкого происхождения, удалось добиться высокого офицерского чина, и он беззастенчиво предал отца моей жены, пашу Янины, туркам, заложив этим предательством основу своего будущего немалого состояния. Все доброе и благородное, что в Вас есть, — все это Вы унаследовали от Вашей матери, от Мерседес!
Когда я приехал в Париж с намерением отомстить моим прежним врагам, когда вновь увидел Мерседес, когда полюбил Вас, я засомневался, вправе ли моя месть настигнуть и Вашего отца. Я долго размышлял об этом. Но даже если бы я и отказался мстить за самого себя, нельзя было простить преступление, совершенное у всех на глазах, — предательскую выдачу туркам отца Гайде. Поэтому я и подготовил ту сцену, которая разыгралась в Палате пэров.
Какие последствия будет иметь это публичное предание позору, меня не интересовало. Ваш отец мог спокойно перенести все происшедшее, мог просто уехать из Парижа. Он же предпочел смерть. Известие о его гибели глубоко потрясло меня. Но разве Вы сами отказались бы покарать преступника только из боязни последствий?
Тогда Вы вызвали меня на дуэль. Ваша мать сознавала, что одному из нас предстоит умереть. Некогда так страстно любя меня — да благословит ее за это Бог до конца ее дней! — она раскрыла Вам глаза на причины, побудившие меня к такому поступку. Вы молча согласились с их справедливостью, отказавшись от поединка.
Так каковы же последствия свершившегося? Вы не станете отрицать, Альбер, что смерть отца наставила Вас на истинный путь. Кем Вы были прежде, в Париже? Одним из тех бездельников, которые проводят всю жизнь в праздности и в конце концов умирают, не оставив после себя никаких добрых дел. Смерть отца раздула ту искру силы и энергии, которая долгое время тлела внутри Вас. Вы отказались от всего, что оставил Вам отец, отказались даже от собственного имени и сделались свободным, самостоятельным, деятельным человеком. Вы стали полезным членом человеческого общества. Из безвольного существа Вы превратились в созидателя собственной судьбы. Вы отвергли поддержку, которую я собирался предложить Вам, и за это я благодарен Вам. Такое доказательство собственной энергии только возвысило Вас в моих глазах.
Вы направились в Африку, а я — я искал уединения. Освободив меня из заточения, Бог сделал меня орудием своей мести, но, может быть, я зашел дальше, чем следовало, может быть, на мне лежало бремя ответственности за судьбы, какие я сломал, сам того не желая. Я дал себе клятву вознаградить все человечество за свои прегрешения перед некоторыми людьми, и в том, что Провидение послало мне новые, несметные богатства, я усмотрел знак того, что Бог милостив ко мне и благословляет мои планы. Добившись справедливости для себя, я пытаюсь теперь добиться ее для всех людей.
Мир стоит на пороге жестоких потрясений. Религия, культура, нравственность — все это может погибнуть, если не найдется сил, способных устоять в этом всеобщем хаосе. Вот почему я вместе с несколькими мудрыми и влиятельными друзьями решил заранее приобрести единомышленников, готовых, когда потребуется, выступить на защиту благого дела. Нужно укреплять религию, веру в божественное Провидение и торжество истины. Мы стремились отыскать людей, которые при любых обстоятельствах и во
