– Я похвалила даму, ее попу и инструктора, который вместе с ней этого добился. Злой вы, Валерий Степанович. Никого не любите, ни коллег по работе, ни клиентов.
– Почему же? Я вас вот очень даже люблю и уважаю, бухгалтерию нашу новую тоже, моих всех сотрудников, продавцов вы вот тоже отличных набрали. Барменши тоже теперь все миленькие и рецепция. Даже уборщиц вы где-то интеллигентных нашли, такие ласточки. Тихо, мирно, их не видно, не слышно, а в клубе чистота! Только спортсменов наших я не люблю. И Коробкина. Ну, не люблю я дураков, Светлана Андреевна, я от них сам не свой делаюсь.
В душе Михайлова была согласна со Стасовым, особенно в отношении Коробкина, но не говорить же Стасову об этом. Ей нельзя, она директор, поэтому мысли свои она оставила при себе, а вслух наставительно сказала:
– Терпимей надо быть. Сдается мне, что вы недоинформированность с глупостью путаете. Так уж у нас все спортсмены и дураки?
– Не все, есть нормальные, толковые ребята, но заправляют ими дураки.
– Я бы не сказала, что Лариса совсем уж дура. Молодая просто и неопытная.
– Лариса не дура, это точно! Лариса самая настоящая стерва. Серая, вульгарная, капризная и невоспитанная. И к тому же очень воинственная. Но спортсменами командует не она, как бы ей этого ни хотелось. Там Жмень неформальный лидер. Вот уж у кого с головой полный абзац! Лариса и сама от него с радостью бы избавилась. Кстати, о Ларисе! Что-то с ней странное происходит. Истерит теперь практически постоянно, раньше это было гораздо реже, на людей бросается, да и выглядит очень плохо. Ей нужно показаться психиатру. Это я вам как врач говорю. Вам, между прочим, тоже не мешало бы.
– К психическому доктору?
– Нет, вам к человеческому. Что-то вы мне последнее время не нравитесь. Постарели, что ли. У вас ничего не болит?
Тут он как в воду глядел. Недаром все-таки врач. Последнее время Михайлова стала страдать сильными головными болями, да и сердце покалывало.
– Болит, Валерий Степанович, очень болит. Голова и сердце. В том числе и за спортсменов наших. Они ж на переднем крае, в непосредственном контакте с клиентом. Клиента нашего вы знаете – капризный и избалованный. А вот у ребят, я считаю, очень серьезные проблемы с собственной значимостью. Мало того, что они когда-то познали, что такое успех, а потом оказались на обочине жизни, так они же еще постоянно вращаются в атмосфере всех этих «бентли» да «мазератти». Ведь всерьез обсуждают, какая машина лучше, где лучше снимать виллу, на Мальдивах или Гран-Канарии, про яхты и самолеты тоже много чего знают. Они всерьез дружат с этими нашими Петями и Васями, которые миллионами ворочают. По спине их хлопают, ручку жмут. Ведут себя прямо как родные. Они же дети еще, думают, что Вася или Петя его возьмет в свою красивую жизнь, поможет, на работу устроит. А Вася или Петя придет в дурном настроении и напомнит, что он не Вася, а Василий Николаевич, да на место детеныша этого поставит так, что тому впору идти в уголке плакать. А нельзя, занятие с Василием Николаевичем проводить надо. Как говорится, уплочено. Вот и представьте: раньше он был королем горы, а теперь его в любой момент могут поставить в положение халдея.
– Добрая вы женщина, Светлана Андреевна! Всехняя мать, я бы сказал. Только забываете, что работу эту халдейскую они сами для себя выбрали, сами не стали дальше учиться, новую профессию осваивать. Кроме того, идиоты эти ничего про вас не понимают, они обиду свою на Петю с Васей на вас перекладывают. Вы у них крайняя. Вы виноваты во всем том, что с ними происходит, в том, что они своими собственными ручонками сделали. Пойдемте-ка ко мне в кабинетик, я вам давление измерю да спинку вашу посмотрю, авось наковыряем, из-за чего у вас голова болит.
Давление у Михайловой оказалось кошмарным. Разница между верхним и нижним значениями была просто минимальной. Доктор Стасов осмотрел ее спину, вправил какие-то позвонки, и Михайлова сразу почувствовала себя человеком.
– Спасибо вам, добрый доктор! Чтоб я без вас делала?
– Да загнулись бы, матушка, и всего делов! Завтра приходите в час, у меня окно, я вам еще один сеансик учиню, а там посмотрим.
Лариса Гилберт
Из поездки в Москву Лариса вернулась в совершенно расстроенных чувствах. Поговорила по душам с девчонками в том самом клубе, куда ее Михайлова отправила. Клуб оказался очень даже на уровне. Отличный клуб. Но все возможные отличия от других клубов, которые Лариса там углядела, Михайлова уже успела внедрить в клуб Старкова. Конечно, Лариса взяла рекламу, уж больно она была красивая, стильная. Так прямо и представила, как Михайлова скажет: «Деньгами пахнет!»
Разумеется, взяла и телефоны директрисы. Та уж больно хотела с Михайловой познакомиться. Оказывается, какие-то статьи михайловские шибко умные читала, поэтому и Ларису приняла как родную. Все рассказывала, как Ларисе повезло работать под руководством Михайловой. Да, Лариса, в общем-то, и сама уже понимала, что Старкову, а вместе с ним и ей с Михайловой повезло. А потом Ларисе удалось переговорить со свободными от занятий инструкторшами. Одну из них она знала немного. На Ларисин вопрос по поводу возможного трудоустройства в Москве девчонки долго веселились.
Какая там работа?! В элитные клубы просто не пробиться, отбор как на конкурсе красоты. А потом, говорят, парни еще как-то устраиваются при богатых дамочках, а вот девчонки так и вовсе расходный материал. Еще бы! Понаехало их со всей страны да из бывших союзных республик. Вон одни хохлушки да молдаванки чего стоят. С ними тягаться, что против ветра плевать. Все, как одна, красавицы невозможные. Жилье безумно дорогое, на зарплату можно снять что-нибудь только в самой настоящей московской заднице. Если питерскую квартиру продать, то в Москве квартиру купить, конечно, можно, но опять же в той же самой заднице. А уж про олигархов и вовсе можно забыть. Это вам не питерские интеллигентные. Эти тоже со всей страны и из бывших республик понаехали. Кого только нет! И всякий норовит ущипнуть да похлопать, а жаловаться пойдешь, так еще козью морду какую-нибудь устроит. Вот, говорят, в Канаду надо ехать или в Бундес. Но там язык надо знать.
В результате Лариса пришла к выводу, что со Старковым ей очень сильно повезло и надо сидеть и не рыпаться. А как тут не рыпаться, когда жизнь проходит и никто на Ларисе Гилберт жениться не собирается.
Для поездки в Москву Лариса, как ей советовала Михайлова, купила себе в «Эскаде» дорогущий костюмчик, с ботфортами на платформе вид – просто зашибись. Во всей этой красоте на следующий день после Москвы она и завалилась в кабинет Михайловой. А та вместо того, чтобы похвалить, закатила глаза и запричитала:
– Лариса, милая, красный цвет, конечно, это очень красиво, но тебя издалека видно, как электричку! И сапоги! Зачем ты сапоги-то эти надела? Сейчас вроде лето. Еще б колготки в сеточку черные, и смело можно на панель идти. Ты же фильм про Красотку видела?
Лариса обиженно захлопала глазами.
– Вот-вот! Там у главной героини тоже ботфорты были и пиджачок цвета твоего костюмчика. Запомни, у деловой женщины юбка должна быть не короче, чем до середины колена, и цвет костюма должен быть спокойным и ненавязчивым. Вон посмотри, как жены президентов одеваются, или Юлия Тимошенко, или Ангела Меркель. Ведь ты же хочешь быть деловой женщиной? Или замуж за какого-нибудь президента выйти?
При этих словах Лариса залилась слезами.
«Дура какая, – думала она, – неужели не понимает ничего?»
Вслух, сквозь горькие свои рыдания, она простонала:
– Конечно хочу, да не берет никто!
– Лариса, прекрати рыдать, возьми вот платок и высморкайся. У тебя тушь вся потекла. – Михайлова сунула ей платок и погладила по голове. От этого Ларисе стало совсем себя жалко, она обняла Михайлову и зарыдала пуще прежнего. – Ну все, все! Кать! Дай скорей валерианки! – Михайлова завопила в сторону приемной.
В дверь сунулась испуганная секретарша Катя с пузырьком в кулаке.
– Катя! Мы же не будем из горла употреблять, сходи к кулеру, разбавь водичкой. Двадцать пять капель, не больше, – строго сказала Михайлова, и Ларисе стало вдруг спокойно, как в детстве, с мамой.
