— Молодец, — влезает Мурз. — А вон та корзиночка на луке седла — для меня?
Кивает. Взбираюсь на указанную лошадь, сажая перед этим довольного Мурза в корзину.
— Ну. Поехали? — Пушистик смотрит то на меня, то на Хорта.
Оба молчим и хмуримся.
— Поехали, — кивает охотник и первым трогается с места.
Бью пятками лошадь, вонзая шпоры в бока. Животное ржет, вставая на дыбы, сбрасывает меня и Мурза и куда-то скачет сломя голову.
Хорт, бросив на меня убийственный взгляд, срывается с места в галоп, спеша догнать беглянку.
— Вирх, — мрачно-язвительно, с трудом выбираясь из-под корзинки, — только не говори мне, что ты забыл, как ездить верхом.
— А я умел? — удивленно. Потирая рукой отбитый зад.
— Н-да-а… Приехали.
Лошадь вернули. Показали, как ездить верхом, долго наблюдая за моими потугами. Кот сидел на земле и едко комментировал каждую попытку. Хорт — только сжимал зубы, поглядывая на солнце.
— Ну не могу я! Она на дыбы становится, как только я на нее запрыгиваю. — В глазах — почти отчаяние.
— Попробуй не прыгать на нее с крыши. — Хорт.
Котенок ржал, сидя уже почему-то у него в седле.
— А как тогда? С земли — не допрыгну, а едва я до нее дотрагиваюсь — у этой заразы глаза алым наливаются.
Я снова стояла на краю крыши, сощурив глаза и примериваясь к нервно ржущей неподалеку кобыле.
Прыжок. Попала! Крик вставшего на дыбы копытного, дерганье всем телом, и… я снова красиво лечу на землю, впечатавшись плечом в стену и рыча сквозь стиснутые зубы.
— Так, ладно, так мы тут до утра пробудем.
Кое-как встаю, хмуро глядя из-под челки на слезающего со своей кобылы Хорта.
— И что ты предлагаешь? — сквозь зубы. С ненавистью разглядывая упрямое животное.
Точно помню, что во всех фильмах ковбои именно так на них и запрыгивали. А у этой, видите ли, характер.
— Я сяду на нее, а ты — на мою. Она не так напугана и более послушна.
Угрюмо смотрю в глаза лошади Хорта. Щурится, мотает головой, тихо ржет. Но попробовать ведь стоит.
— Ладно. Но если что — я не виноват.
Встаю, подхожу, сажусь. Хм…
Хорт — уже на моей нервной беглянке — спокойно подъезжает к воротам, крикнув, что, если не поторопимся, — дракона убьют другие. Котенок пробежал по земле, подпрыгнул, забрался по штанине охотника и радостно устроился в корзинке. Предатель.
Кое-как выезжаем за ворота.
А я все время буду так подпрыгивать?
Из города мы выбрались относительно спокойно. Шагом. А вот как только стража выпустила нас за ворота — Хорт тут же попытался перейти на рысь. По крайней мере, я это так назвала.
Постоянно подскакивая в седле, отбив пятую точку уже на первых минутах и закусывая до крови губы (чуть их же и не откусив), я поняла, что храбрым и бесстрашным мужиком смотрюсь вряд ли.
— Ты как? — Хорт, поравнявшись со мной.
Вымученно улыбаюсь, вытирая кровь с подбородка.
— Может… помедленнее? — Стараюсь, чтобы голос звучал не слишком жалобно.
— Тогда до ночи точно не успеем.
— Докуда?
— До леса.
Смотрю на возвышающийся всего в километре от нас лес. Издевается?
— Ладно, я выдержу. Езжай.
— Уверен?
— Я же мужик, в конце концов.
Что это, улыбка? У Хорта?! Не, глюк, стопудово глюк.
— Хорошо, что ты наконец-то это понял. Что ж, тогда догоняй. — И он сорвался в галоп.
С тоской смотрю вслед, кошусь на флегматично подпрыгивающую подо мной лошадь.
Блин! Не недооценивай меня!
Вонзить шпоры глубоко в бока, услышать почти визг оглушенного болью животного. И сорваться с места в дикий неуправляемый бег (вцепившись в гриву, сжав колени и зажмурив глаза).
Мимо удивленного Хорта и Мурза промчались, как вихрь. Я старалась не орать, стиснув зубы и не открывая глаз.
Я выдержу. Я выдержу. Я… мама-а-а, роди меня обратно-о-о!!!
Остановились мы где-то в лесу. Хорт догнал, схватил за болтающуюся по воздуху узду и сумел сбавить темп, успокаивая взбешенное животное и постепенно гася скорость бега до нуля. Потом он пересадил ко мне Мурза. Который тут же начал вливать в меня магию успокоения, умоляя разжать скрюченные пальцы, которыми я вцепилась в гриву, и открыть глазки, а то он волнуется.
Руки разжала. Кое-как села, все еще тяжело дыша и унимая дрожь во всем теле. Хорт сказал, что по лесу поедем медленно, так как тропинка узкая и надо опасаться веток. Киваю, прижимая к себе Мурза. Прошу оставить пока его мне. Хорту все рано — он уже едет дальше, не оглядываясь на нас.
Утыкаюсь носом в шерстку Мурза и тяжело вздыхаю. Как же это все-таки тяжело — быть настоящим мужчиной. (Про ощущения в одном месте вообще молчу. Не хочу травмировать кота матюками и описаниями столь явных отличий между мальчиками и девочками. Надо срочно придумать обезболивающее, а то совсем загну-у-усь.)
— Хочу корзинку.
— Потерпи.
— Мне неудобно.
— Я знаю.
— А что ты делаешь?
— Ну… ты не знаешь какого-нибудь заклинания от мозолей?
— Гы-гы.
— Мурз!
— Ну знаю.
— Какое?
— Страшное. Мне понадобится литр твоей крови, свет полной луны, цветок сароса и…
— Так. Все. Я поняла.
— Понял, — поправляет меня.
— А?
— Ты парень. Прекрати говорить о себе в женском роде, тебе не идет.
— Язва.
Молчание.
— Хочу корзинку.
Мурза пришлось вернуть Хорту. (Я им в него кинула. Охотник, повстречавшийся сразу и с котом, и с веткой, обещал в следующий раз дать в глаз.)
Ну и пусть. Блин, как зад-то болит.
Ехали долго. Полдня.
Светило солнце, пели птицы. Где-то журчали тихие ручьи, вкрадываясь в шелест листвы и прочие
