Всего на миг. Но окрасив! Значит, все было сделано правильно. Робко улыбаюсь. Он замер на пороге.
— Хорт?
— И больше не приходи сюда. Поняла?
Парень оборачивается, мрачно усмехается и выходит за дверь.
С потолка падает что-то черное, воняющее гарью и сипло дышащее.
— Ну! Шо я тебе… — кашель птички, — …говорила?
— А? — Растерянно рассматривая бывшую фею. А где Вирх?
— Любит он тебя! Да еще как! Такое заклятие… кхе-кхе… не заметить! Это, блин, не хухры-мухры!
И она отрубилась, дернув лапкой и закатив глаза. Я же ошарашено посмотрела на дверь.
А за спиной стоял высокий разъяренный вампир, сложивший на груди руки и буквально пронизывающий взглядом мою спину.
— Вирх? — не оборачиваясь. Я его по молчанию узнала.
Сердце бьется рывками в горле. Мне срочно нужно вниз.
— Идем домой, Марина.
Молчу, пытаясь собраться с духом.
— Ты… ты понимаешь…
Взвизгнув, чувствую, как меня подхватывают на руки. А алые, сверкающие пламенем глаза, с яростью смотрят в мои. Зубы сжаты. Бледный, взъерошенный и взбешенный вампир вряд ли что-то хочет слушать.
Но тут дверь снова открылась, и появился Хорт. Мы оба на него посмотрели.
— Меч забы…
Охотник удивленно уставился на нас. Правая бровь невыносимо-элегантно выгнулась, а я почувствовала себя героиней дешевых фэнтезийных романов, где сладко спящую девицу крадут толпами все, кому не лень: вампиры, пираты, рыцари, пролетающие мимо драконы (перекус по дороге). Она же только попискивает от удовольствия, покорно влюбляясь в каждого, у кого меч длиннее, ну или хвост круче.
— Вирх. А я думал, что ты готовишься к счастливой свадьбе и сидишь в замке.
— Мы уходим. — Голосом можно резать сталь.
— Хм… — задумчиво. И эта наглая усмешка, которую я просто обожаю. — Похоже, невеста от тебя не в восторге. Не хочешь отпустить?
— Ты отказался. Сам. Претензии? — чуть склонив голову набок и сузив пылающие глаза.
— Я передумал, — сбрасывая куртку на кровать.
В шоке смотрю на него. В голове — хаос и полная неразбериха. Он что?!
— Нарываешься?
Меня посадили на подоконник. Сижу молча, не зная, что думать, и боясь поверить сказанному. Это как-то… чересчур.
Вирх подходит к охотнику. Движения — мягкие, спокойные, но внутри пробирает дрожь. Хорт усмехнулся и вытащил меч из ножен на стуле. Судорожно вздыхаю и… не знаю, что делать. Их сейчас не разнять.
А из пальцев Вирха уже медленно выходят длинные тонкие лезвия, отражающие блики пылающей за окном полной луны. Он прикрыл глаза и исчез. На целых две секунды — как и Хорт…
Эти две секунды мое сердце не билось.
Визг, вопли, надсадный писк, и две морские свинки сидят на ковре, пытаясь рычать на орущую на них птичку.
— Потоптались! Ежели я тут лежу, значит, ковер?! Вот так и ходите! Аж три раза! НА ВСЕ ПОДРЯД НАСТУПИЛИ!
Меня трясет. Не пойму — от страха или от холода? Крысками они были… хуже. Не такие… милые. Нет. Все-таки трясет от смеха, вырывающегося из горла с полувсхлипами и рыданием. Смеюсь, сползая на пол и вцепившись рукой в подоконник.
А свинки, презрительно осмотрев друг друга, молча пошли ко мне.
Я обоих взяла на руки, прижала к сердцу и тихо прошептала в мягкие ушки:
— Ни за что вас теперь не расколдую. Слишком вы мне дороги. Оба.
Ужас в глазах зверьков. И злобный хохот ковыляющей ко мне феи за их спинами.
Глава 36
Все шло чудесно. Уже прошла целая неделя абсолютного счастья. Я ела со свинками, пила со свинками, даже купалась с ними. Обе при этом сидели на краешке бочки и смотрели на меня такими маслеными глазками… словно я зря изрезала три простыни, сооружая более или менее приличный купальник.
Фея отходила, поправлялась и ела за троих. Собственно, только с ней я и могла поговорить. Вот и сейчас, сидя по уши в ароматной воде, я общалась с птичкой, сонно зевая и щурясь от удовольствия. Свинки похрюкивали на подушке, снова что-то не поделив. Та, что с алыми глазками, пыталась что-то объяснить той, что с черными, бурно при этом жестикулируя лапками. Черноглазая ковырялась миниатюрным мечом в зубах и мрачно кивала.
— Марина, — со стола, довольно.
— А? — отвлекаясь.
— Еще вино есть?
— Так бутылка же была?!
— Ну… — глубокомысленно. — Была.
— Пьянь.
— Иди ты.
Помолчали. Продолжаю плескаться, клонит в сон.
— Слушай… а он и вправду в меня влюблен?
— Вправду.
Хмурюсь.
— А ты сейчас о ком?
— А какая разница? — отодвигая лапой блюдо с сыром. От греха, так сказать, подальше.
— То есть оба?
— Нет.
— Придушу. — Нет, ну сколько можно мотать мне нер…
— Хорт любит по-настоящему. А Вирх… по-родственному, — сообщила пьяная фея.
Свинки застыли и обернулись, навострив ушки.
— Как это — по-родственному?
Тяжелый вздох со стола. Но мне все же объяснили:
— Одно тело — одна душа. Так повелось со дня сотворения мира. Есть, конечно, тела с двумя… но не душами, а половинками, дополняющими друг друга.
— Я — половинка?
— Не перебивай.
— Грр…
— Тело Вирха смогло вместить в себя аж две души! Я как-то этого не совсем ожидала — думала, что твой дух выбьет его душу, и всего делов.
— Гм.
— Но вы удержались. Оба. И даже сумели сосуществовать какое-то время. Вывод — вы души настолько родственные и похожие, что связь между вами — гораздо сильнее любой другой. Пока ясно?
