– Я знаю, что я самая слабая из всех, что я ничего толком не умею и уже успела по уши влипнуть, но это – мое первое задание, я буду охранять Дика ровно месяц, и не днем меньше!
Дальше на меня кричали. Потом угрожали, после чего уговаривали. Но я стояла на своем, твердо зная, что силой они меня держать не станут. У ангелов нет запретов, как глупо считают люди. Но у нас есть совесть.
– Блин, да ты хоть знаешь где он сейчас?!
Я, нахмурившись, глядела на Оську.
– Как это «где»? Где-нибудь поблизости. Вот я сейчас встану и найду его.
– Да бросил он тебя, бросил! Как только принес обратно в дом заказчика, так и сгрузил, дал хозяину денег, чтобы тебя не вышвырнули до того, как придешь в себя, и скрылся в неизвестном направлении.
Я сглотнула, упрямо рассматривая свои ногти:
– Это и неудивительно.
– Что?! – Друзья в шоке меня рассматривали.
– Это и неудивительно, ведь я ему доставила столько проблем, что он вряд ли хочет, чтобы я и впредь путалась у него под ногами.
– Да ты ему жизнь спасла! – рявкнул Васька. – Очнись, Ирлин, хватит идиотничать. Я уже подыскал неподалеку хороший домик. Поживешь в нем с Оськой, а мы сами обо всем позаботимся.
Я отрицательно мотнула головой, не поднимая на него глаза. Он только тихо зашипел сквозь сжатые зубы, а потом встал и движением кисти открыл портал на небеса, распрямляя за спиной белое великолепие крыльев.
– Поступай как хочешь. Если что – ты знаешь, как меня найти. – И Васька исчез, шагнув в портал, тут же сомкнувшийся за его спиной.
Мы с Оськой остались одни в теплой, заполненной сумраком комнате, которая уже не казалась мне такой уютной и родной, как прежде. Печать горела огнем на коже, на колене у меня сидел грустный Оська, а саламандры скрылись из камина, нарезвившись вдосталь.
Я сидела на ступеньке храма и доедала вкуснейшее мороженое. Оська, вымазанный в нем с ног до головы и с изрядно набитым брюшком, громко требовал добавки:
– Не будь жлобом!
– Ось, ты уже две порции съел – лопнешь.
– Дай!
– Ладно, ладно – на.
Смачное чавканье плюс абсолютно счастливая рожица совенка умиляли до крайности.
– Какой ты хорошенький, дай я тебя обниму.
– Ай! Перепачкаешься!
– Неважно. Все равно эта одежда уже грязная.
– Ой! Мое пузо! Не дави на пузо! Случится непоправимое!
Я весело рассмеялась.
На мне были черные обтягивающие шорты, высокие сапоги на каблучках, на которых, по выражению Оськи, я так клево летала с лестниц. А также черная, с высоким воротничком водолазка. Длинные рукава и воротник прекрасно скрывали отметины на теле, так что ее я старалась не снимать вообще, пользуясь магией очищения и обнажаясь только в душе перед Оськой. Тому было глубоко по фигу, так как он старался всегда искупаться первым, вопя о свободе для всех вообще и правах сов на личную гигиену в частности. Я его не всегда понимала – видимо, нахватался всего этого в других измерениях.
– Слушай. А ты уверена, что он сюда придет? – Оська задумчиво прижимал к себе стаканчик из-под мороженого и заинтересованно оглядывался по сторонам.
– Конечно, у меня же с ним связь. Забыл?
На меня посмотрели с крайним подозрением.
– Я надеюсь, платоническая?
Я покраснела и возмущенно фыркнула.
– Конечно, ты что забыл…
– Да ладно, помню я все, помню, – ехидно улыбнулся этот вредитель и начал медленно доедать мороженое, старательно вылизывая стенки стаканчика изнутри. – Да, кстати, а ты уверена, что он нам обрадуется?
Я старательно кусала нижнюю губу, не имея ни малейшего желания отвечать. Но Оська так пристально на меня посмотрел…
– А как же, конечно! – ненатурально рассмеялась я. – Просто умрет от счастья.
Оська подавился мороженым и сильно закашлялся, с ужасом глядя на меня. Я запоздало ойкнула, сообразив, что ляпнула. Но тут в толпе, собравшейся на главной площади, мелькнуло знакомое лицо, и я тут же обо всем забыла.
– Ой, смотри, да вот же он!
Оська, все еще кашляя, попытался поинтересоваться, где именно. Но я уже вскочила, схватила его за
