– Э-э-э… Ада, а ты уверена, что нам точно сюда? – осторожно поинтересовалась я, краем глаза наблюдая за вот уже минут пять следующей за нами парочкой бандитской наружности.
Подруга сосредоточенно почесала за правым ухом и пожала плечами:
– Наверное. По крайней мере, это явно короткий путь.
– Понятно… Коша, слетай на разведку, посмотри, где находится выход на более приличные улицы из этих трущоб.
Коша кивнул и тут же взлетел. А я развернулась, успев схватить Аду за рукав, пока она не отправилась путешествовать дальше.
– Ты чего?
Я ткнула пальцем в засмущавшихся бродяг, уже довольно долго следующих за нами по пятам. Они попытались сделать вид, что шли просто так, но боковых ответвлений у улочки не было, и мы бы все равно столкнулись. Осознав, что просто стоять на месте и разглядывать окна уже неприлично, они все-таки вытащили два кривых ножа, а один даже соизволил обратиться к нам насквозь прокуренным голосом:
– Ну че, девки, сами отдадите все деньги и разденетесь или вам помочь?
По глазам второго я поняла, что он за бескорыстную помощь. Ада возмущенно вспыхнула, но я сделала ей знак рукой не мешать.
– У вас есть пять секунд, чтобы убраться обратно в свои норы, крысы, а иначе…
Облом. Мужики чего-то обиделись и, насупившись, пошли на нас, выставив перед собой ножи. Я так поняла, что нам предлагалось самостоятельно на них напороться и повиснуть, вереща от боли. Успела досчитать до трех (нож уже дрожал перед носом), плюнула на благородство и… засветила разноцветным шариком по дураку. Слева послышалось что-то вроде: «Ий-йя-а-а!» – и второй нападающий, получивший коленом по самому больному, огорченно согнулся пополам, выпучив глаза и разглядывая разноцветного мышонка, оказавшегося на месте его друга. Мышонок, покачиваясь, встал на задние лапки, осмотрел себя и… рухнул в обморок, напоследок дрыгнув одной из конечностей.
– Забирай мыша и вали отсюда, – предложила я.
Повторять не пришлось – все в том же полусогнутом состоянии мужик рванул от нас зигзагами, воя на одной ноте. Мыша он, естественно, забыл.
– Ой, какой хорошенький! – Ада подняла мышку за хвост и радостно ее теперь рассматривала.
Я растерянно за ней наблюдала.
– А давай ее себе оставим?!
У меня нет слов. Правда. По-моему, это чересчур радикальный метод перевоспитания. Хотя…
Справа мелькнула чья-то рожа, я резко обернулась и сжала в пальцах еще один разноцветный шарик. Рожа немедленно испарилась, буквально втянувшись в стену. Шарик с легким шипением погас, а мне на плечо спланировал жутко довольный собой дракоша.
– Я нашел! Тут буквально пара поворотов, и мы на главной площади. А оттуда дорогу, я думаю, Ада найдет. Ой, а чего это у вас? Мышка? А почему она розово-фиолетовая?!
Я кратко ввела его в курс дела. Мыш в это время с трудом открыл глаза, все еще покачиваясь вверх ногами, и удивленно обозрел жутко довольные рожи Ады и Коши, который успел перелезть на ее плечо. Писк был почти обреченным, по пушистому телу пошли судороги.
– Ди, он умирает! – запаниковала Ада. – Сделай хоть что-нибудь!
Я вытянула правую руку, на нее бережно положили несчастное животное. Я насупилась и шепнула кое- что в подрагивающее розовое ушко. Мыш от избытка впечатлений обкакался, что отнюдь не повысило моего настроения. Фу.
– Помогите, спасите, убивают, насилуют, режут! – верещал потерпевший, бегая по моей ладони и хватаясь передними лапками за голову.
– Да успокойся ты, – посоветовал Коша, – никто тебя не режет. Ди, а можно, я тоже его подержу? Он такой пушистый! Обожаю все маленькое и пушистое.
Мыш замер, взглянул на драконника и резво залез в мой рукав, я еле успела поймать его другой рукой за хвост.
– Стой, не дергайся. Ай… твою… Да можешь ты постоять спокойно или нет?!
– Отпусти! – верещал пушистик.
– Да пожалуйста. – И я поставила его на землю около ближайшей лужи. – Вперед и с песней. Надеюсь, ты не скоро встретишь крыс или отощавшую с голодухи кошку. Счастливого пути.
Мыш замер, огорченно огляделся и сел на землю, молитвенно сложив лапки на груди. На нас смотрели самые несчастные глаза в мире.
– Расколдуй, – пискнул незадачливый грабитель.
Я с усмешкой его обломала:
– Нет, колдовство – сроком на пять лет минимум, только потом и только я смогу его снять.
Пушистик попытался снова изобразить обморок, но передумал и резво пополз по моему сапогу, а потом и по штанине наверх.
– Эй, ты чего? – Я отцепила его от штанов и снова посадила на ладонь.
– Тогда я с тобой.
Только теперь до меня начал доходить весь трагизм ситуации.
