– Меня сейчас вырвет, – громко прошептал уже вернувшийся и сидящий рядом со мной Коша.
Мыш вползал следом, очень уставший и возмущенный всем и сразу. К счастью, влюбленная парочка Кошку не услышала, занятая более важным делом: признанием друг другу в любви.
– Когда я увидела тебя, сползающего по двери, мое сердце…
– А я, когда нашел тебя глазами, то почувствовал себя на седьмом небе…
– Да! Я давно хотела тебе сказать…
– О, любимая! Это я хотел тебе сказать…
– Ну что ты, не надо, Помпоша, я первая, мое сердце велит мне открыть эту тайну, снедающую меня изнутри…
Я поймала сползающего со стола Кошу за хвост и усадила обратно, с ужасом наблюдая за увлеченными друг другом влюбленными. Мыш упорно крутил пальцем у виска, Кошка ржал не переставая, изнемогая и сопровождая каждую реплику новым взрывом смеха, особенно попискивая над такими словами, как «любимый», «пампушечка» и «твой навеки, душа моя, любовь моя».
– Я и не знала, что ты такой! – заходилась в экстазе моя подруга, пока парень вылизывал ей шею.
Я ошарашенно за ним наблюдала.
– О да, а я такой! – ревел тот в ответ и в порыве чувств прижимал ее к себе, целенаправленно душа в объятиях.
Со стола слышался уже не смех, а стоны счастья, мыш тоже ржал, катаясь по подоконнику.
– Любимый!
– Любимая!
– Э-э-э, ребята… – робко пыталась вклиниться я, да куда там.
– Весь мир ничто без тебя, – зверствовал Ромуальд, злобно косясь вокруг.
Я вежливо улыбнулась, снова пытаясь вставить хоть словечко:
– Ребята, а может…
– Это правда, – всхлипнула Ада и подставила губы для поцелуя.
Ромуальд с готовностью на них набросился, подвывая от счастья.
Если я когда-нибудь буду так себя вести, пристрелите меня, пожалуйста.
– Ты выйдешь за меня?!
Он резко вскочил и рухнул перед зардевшейся девушкой, сидящей с ногами на моей кровати (между прочим, в сапогах; нет, я не вредничаю, но мне же там еще спать!), на одно колено.
– Если нет, то я умру и никогда не выйду больше замуж.
Громовой ржач сидящих на столе заставил его на секунду отвлечься, зыркнуть на них разъяренными глазами и снова уставиться на красную как рак Аду.
– О да, да, да! Я выйду за тебя, мой принц!
Принц счастливо заключил свою невесту в объятия и смачно ее зацеловал, вопя о том, как он счастлив. У меня уже просто не было сил ржать.
– Так пойдем же к твоему отцу, – внезапно подал трезвую мысль Ромео и волоком потащил не успевшую сориентироваться Аду к двери.
Послышался звук падающего тела, Ада попыталась встать, вопя о том, что еще не готова к столь решительному шагу. Ромка опомнился, вернулся, поднял ее на ноги, потом на руки, покачнулся и громко пукнул.
Нет, я понимаю, что это неприлично, но на полу уже валялись мы все, а спустя несколько мгновений я поняла, что реально помру от хохота. Ромео злобно на нас зыркнул, все-таки выпрямился и быстро вышел из комнаты, распахнув ногой дверь и долбанув Аду головой об косяк. По-моему, дальше она перемещалась в бессознательном состоянии.
Мы кое-как пришли в себя. Я закрыла дверь и с интересом оглядела оставленный влюбленными погром: на полу художественно разложенные осколки люстры, кровать смята и перепачкана грязью от сапог, около стола валяются обломки табурета, а среди них барахтаются, делясь впечатлениями и перебрасываясь щепками, Коша с мышом.
– Так, – начала я, привлекая внимание охламонов, – концерт окончен, начинается уборка.
– Ну мне пора, – тут же попрощался мыш и, махнув напоследок лапкой, вылетел в распахнутое окно.
– Я это, – сообщил Коша, пытаясь встать и взлететь под моим пристальным взглядом, – мне тоже надо.
– Куда?
– По делам, – пожал он плечами и с размаху влетел в пленку, которой я закрыла вылет из окна. – Ди! – Обиженный рев Коши, сидящего на столе и трогающего уже набухающую шишку.
И не менее удивленная мордочка мыша за окном. Пожав плечами, мыш полетел дальше, бросив товарища на произвол меня.
– Никаких «Ди», вот тебе тряпка, – я достала что-то черное в разводах со шкафа и сунула в лапы Коше, – мой ванную, окна и стены с потолком, а я пока буду подметать, потом помогу.
