Зато остались мне тех дней воспоминанья: я вижу, вижу вновь, как, возвратясь с гулянья, позавтракав, ложусь в кроватку на часок. В мечтаньях проходил назначенный мне срок… Садилась рядом мать и мягко целовала и пароходики в альбом мне рисовала… Полезней всех наук был этот миг тиши! 9 Я разноцветные любил карандаши, пахучих сургучей густые капли, краски, бразильских бабочек и а?нглийские сказки. Я чутко им внимал. Я был героем их: как грозный рыцарь, смел, как грустный рыцарь, тих, коленопреклонен пред смутной, пред любимой… О, как влекли меня Ричард непобедимый, свободный Робин Гуд, туманный Ланцелот! 10 Картинку помню я: по озеру плывет широкий, низкий челн; на нем простерта дева, на траурном шелку, средь белых роз, а слева от мертвой, на корме, таинственный старик седою головой в раздумии поник, и праздное весло скользит по влаге сонной, меж лилий водяных… 11 Глядел я, как влюбленный, мечтательной тоски, видений странных полн, на бледность этих плеч, на этот черный челн, и ныне, как тогда, вопрос меня печалит: к каким он берегам неведомым причалит, и дева нежная проснется ли когда? 12 Назад, скорей назад, счастливые года! Ведь я не выполнил заветов ваших тайных. Ведь жизнь была потом лишь цепью дней случайных, прожитых без борьбы, забытых без труда. Иль нет, ошибся я, далекие года! Одно в душе моей осталось неизменным, и это — преданность виденьям несравненным, молитва ясная пред чистой красотой. Я ей не изменил, и ныне пред собой я дверь минувшего без страха открываю и без раскаянья былое призываю! 13 Та жизнь была тиха, как ангела любовь. День мирно протекал. Я вспоминаю вновь безоблачных небес широкое блистанье, в коляске медленной обычное катанье и в предзакатный час — бисквиты с молоком. Когда же сумерки сгущались за окном, и шторы синие, скрывая мрак зеркальный, спускались, шелестя, и свет полупечальный, полуотрадный ламп даль комнат озарял; безмолвно, сам с собой, я на полу играл, в невинных вымыслах, с беспечностью священной, я жизни подражал по-детски вдохновенно: из толстых словарей мосты сооружал, и поезд заводной уверенно бежал по рельсам жестяным… 14 Потом — обед вечерний. Ночь приближается, и сердце суеверней. Уж постлана постель, потушены огни. Я слышу над собой: Господь тебя храни… Кругом чернеет тьма, и только щель дверная полоской узкою сверкает, золотая. Блаженно кутаюсь и, ноги подобрав, вникаю в радугу обещанных забав… Как сладостно тепло! И вот я позабылся… 15 И странно: мнится мне, что сон мой долго длился, что я проснулся — лишь теперь, и что во сне, во сне младенческом приснилась юность мне; что страсть, тревога, мрак — все шутка домового, что вот сейчас, сейчас ребенком встану снова и в уголку свой мяч и паровоз найду… Мечты!.. 16 Пройдут года, и с ними я уйду, веселый, дерзостный, но втайне беззащитный, и после, может быть, потомок любопытный, стихи безбурные внимательно прочтя, вздохнет, подумает: он сердцем был дитя!
