Вот тебе раз. Ты меня ставишь в невозможное положение.
Ничего, удовлетворись невозможным. Оно еще недолго продлится.
Я бедный, я волосатый, я скучный. Скажи прямо, что я тебе приелся.
И скажу.
А ты самое прелестное, странное, изящное существо на свете. Тебя задумал Чехов, выполнил Ростан и сыграла Дузе{7}. Нет-нет-нет, дарованного счастья не берут назад. Слушай, хочешь, я Барбашина вызову на дуэль?
Перестань паясничать. Как это противно. Лучше поставь этот стол на место, — все время натыкаюсь. Прибежал, запыхтел, взволновал несчастного Алешу… Зачем это нужно было? Добьет, убьет, перебьет… Что за чушь, в самом деле!
Будем надеяться, что чушь.
А может быть, убьет, — бог его знает…
Видишь: ты сама допускаешь.
Ну, милый мой, мало ли что я допускаю. Я допускаю вещи, которые вам не снятся.
Все хорошо. Сговорился. Поехали: он нас ждет у себя дома.
А вы долгонько беседовали.
О, я звонил еще в одно место. Кажется, удастся добыть немного денег. Люба, твоя сестра пришла: нужно ее и Антонину Павловну предупредить. Если достану, завтра же тронемся.
Ну, я вижу, вы развили энергию… Может быть, зря, и Барбашин не так уж страшен; видите, даже в рифму.
Нет-нет, махнем куда-нибудь, а там будем соображать. Словом, все налаживается. Слушайте, я вызвал такси, пешком что-то не хочется. Поехали, поехали.
Только я платить не буду.
Очень даже будете. Что вы ищете? Да вот она. Поехали. Ты, Люба, не волнуйся, я через десять минут буду дома.
Я спокойна. Вернешься жив.
А вы сидите в светлице и будьте паинькой. Я еще днем забегу. Дайте лапочку.
Здравствуй. Что это происходит в доме?
А что?
Не знаю. У Алеши какой-то бешеный вид. Они ушли?
Ушли.
Мама на машинке стучит, как зайчик на барабане.
Опять дождь, гадость. Смотри, новые перчатки. Дешевенькие-дешевенькие.
У меня есть тоже обновка.
А, это интересно.
Леонид вернулся.
