плетеная корзинка бокомлежит, и вся испачкана внутри черничным лиловатым соком.
13 ноября 1922
РОССИЯ
Под окном моим, ночью, на улице, —да на улице города чуждого, —под окном, и в углу, в каждой комнате, —в каждой комнате, — да неприветливой, —наяву и во сне, — словно в зеркалеотраженье свечей многоликое, —передо мною, за мною, — повсюду ты,ах, повсюду стоишь, незабвенная!Все мы — странники, нищие, гордые:и цари-то и голь перекатная… —заклинаем тебя, заклинаем мы:где ты, лютая, где ты, любовная?Отзовись! — Но молчишь ты, далекая, —и глаза твои странникам чудятся, —то лучистые, то затемненные,как вода в полдень солнечно-ветряный…А теперь ты печально потупилась,одинокая ты, одинокая!Скоро ль сын твой вернется из сумрака,и возьмет тебя ласково за плечи,и, безмолвно, глаза твои бедныепоцелуем откроет таинственным?Ты потупилась, жалкая, чудная, —и душа твоя — нива несжатая:наклоняйтесь, колосья незримые, —думы кроткие, думы великие!Где же серп? Он — в забытой часовенке;на иконе, туманной как облако, —он белеет над ликом Спасителя…Где же серп? Он в неведомом озерев новолунье сияет, закинутый…Ты потупилась, милая, милая!Холодеешь в тумане мучительном;твои руки бессильные светятся,словно снежные ветви, недвижные…Ах, летите, звените, весенники!Да заплещут в лазури заплаканнойветви яблони, яблони белые!..Под окном моим, ночью, на улице, —в моем сердце певучем и жалобном, —за горами, за тучами, за морем, —ты стоишь, о моя несравненная!..Опечалена вестью пылающей,расклубившейся мглою обвеяна,одинока, поругана многими, —но родимая, но неизменная!..
<Ноябрь 1922>
'Ясноокий, как рыцарь из рати Христовой'
Ясноокий, как рыцарь из рати Христовой,на простор выезжаю, и солнце со мной;и последние стрелы дождя золотогошелестят над истомой земной.В золотое мерцанье, смиренный и смелый,выезжаю из мрака на легком коне:Этот конь — ослепительно, сказочно белый,словно яблонный цвет при луне.И сияющий дождь, золотясь, замираяи опять загораясь — летит, и звучитто земным изумленьем, то трепетом рая,ударяя в мой пламенный щит.И на латы слетает то роза, то пламя,и в лазури живой над грозой бытиявольно плещет мое лебединое знамя,неподкупная юность моя!
