доверие больного: на восьмой день Теодор встал, а лекарь слег от нервного перенапряжения.
В замке начался «зеленый» год. Рыбаки, оставшиеся без работы, срочно переметнулись в грибники. Крестьянские детишки пропадали в лесу, собирая орехи и каштаны. Охотники, дождавшись лета, стали с ружьем ходить по малину, отгоняя от лакомства медведей. В самой крепости на месте бывшего птичьего двора разбили огород и теплицу, и теперь бывшие доярки и птичницы гнули спину над грядками, выращивая огурцы и горох. Герцог с энтузиазмом поглощал помидоры и луковый суп, полюбил жареные каштаны и моченые яблоки. Слуги привыкли видеть его вечно жующим: видимо, помидоры и каштаны не могли в полной мере утолить здоровый аппетит герцога, поэтому морковка или яблоко в руке стали привычным атрибутом гуляющего по крепости владельца. Увлечение Теодора растительной пищей окончилось так же быстро, как и началось. Однажды он сломал зуб о крепкий орешек. На следующий день, подобрав яблоко в саду, чуть не съел червяка. Так как на стол к герцогу попадали только отборные плоды, существование червей в любимом лакомстве стало для Тео настоящим потрясением. В растерянности он забрел в огород, где как раз вызревала капуста, и с ужасом обнаружил слизняков, вольготно расположившихся на нежно- зеленых листьях. От потрясения герцог слег в постель на десять дней, убедив себя в том, что за время приверженности к растительной пище в его животе вольготно развелись яблочные черви, а в носу обильно расплодились слизни. Лекарю стоило немалых усилий вернуть мнительному господину вкус к жизни.
– Потом был период увлечения пиявками, – с дрожью припомнил словоохотливый Проспер. – Мы ловили их по всем окрестным речкам и болотам. И ладно бы ими лечился один хозяин! Так стоило кому из прислуги захворать – герцог лично приносил к постели больного банку с этой мерзостью и приводил лекаря. Никому не хотелось добровольно подставлять руки и ноги этой речной нечисти, поэтому на работу выходили с любой хворью, а заболевших мы тщательно прикрывали... К счастью, пиявки герцога быстро разочаровали, но вот теперь он вовсю увлекся оздоровительными упражнениями. Носится с ученой книжкой по всему замку, заставляет прачек делать упражнения для рук и поясницы, горничных – прыгать по ступенькам для укрепления ног, а каждое утро начинается с массовой зарядки на главном дворе, – пожаловался мужичок. – И никак не откажешься. Иначе – курс клистиров для поднятия силы!
– Ну и ну! – покачала головой фея. – А что же сестра герцога, она тоже принимает участие в этом безобразии?
Слуга замахал руками.
– Молодая госпожа сбежала со своим женихом два года назад. Счастливая! – с завистью добавил он.
– Почему сбежала? – заинтересовалась Марта. – Жених недостаточно знатен?
– Что вы, – заулыбался мужичок. Судя по всему, сестру Теодора, в отличие от самого герцога, здесь любили. – Ее муж – очень достойный юноша. Вы его, должно быть, знаете, это младший сын графа Трезвора.
– Прекрасный молодой человек! Он бывал у нас на балу, – закивала фея. – Но зачем же понадобилось сбегать? Разве герцог не одобрил выбора сестры?
– В нем все и дело, – нахмурился слуга. – Хозяин поругался с сестрой, настаивал на том, чтобы подвергнуть ее жениха унизительному врачебному осмотру, дабы выявить возможные хвори.
– Какая дикость! – опешила Белинда.
– Теперь вы понимаете молодую госпожу? – вздохнул мужичок.
– Что-то мне уже расхотелось знакомиться с герцогом, – тихонько заметила Марта.
– Господин ждет вас! – застрекотал незнакомый голос, и фея с крестницей увидели сухопарого старичка с жидкой бородкой, идущего к ним через двор. Он бросил недовольный взгляд на притихшего Проспера, и тот поспешно отошел к сараю, подхватив с земли метлу и изображая готовность к трудовым подвигам. – Следуйте за мной! – велел дворецкий и зашагал к замку.
Вопреки ожиданиям дам, старикан провел их мимо парадной лестницы, завернул за угол и остановился у стены, заросшей плющом.
– Прошу, ждите здесь, – церемонно поклонился он и удалился, оставив удивленных путешественниц посреди тихого дворика.
– Быть может, герцог желает прогуляться с нами в саду? – предположила Марта, пока любознательная Белинда исследовала заросли плюща на предмет потайной двери.
– Это просто стена, – удрученно объявила она, ощупав ее вдоль и поперек.
Покашливание, раздавшееся сверху, застало дам врасплох. Они подняли головы и увидели на балконе второго этажа печального мужчину лет тридцати. Стены замка были выкрашены бледно-зеленой краской, такого же цвета было и лицо герцога Асприна.
– Добрый день, – унылым голосом смертельно больного человека поздоровался с ними давний поклонник Изабеллы, в котором можно было с трудом узнать румяного влюбленного юношу. Казалось, с той поры герцог постарел на добрый десяток лет.
– Добрый день, – почтительно отозвались путешественницы и выжидательно уставились на Асприна.
– У вас ко мне какое-то дело? – поторопил он дам, кутаясь в шерстяную накидку.
– Э-э-э, вообще-то да... – деликатно начала Белинда. – Ваша светлость, вы не спуститесь к нам?
– К вам? – Герцог посмотрел на фею так, словно она сказала страшную глупость, и тоном, не терпящим возражений, ответил: – Разумеется, нет.
– Тогда, может, мы поднимемся к вам? – вкрадчиво спросила Белинда. – А то у меня уже шея затекла с вами разговаривать.
– Это исключено, – отрезал герцог. – С незнакомыми людьми я общаюсь только на дистанции.
– Вы боитесь, что мы вас чем-то заразим? – Лицо феи обиженно вытянулось.
– Я лишь принимаю необходимые меры для защиты своего здоровья. Прошу вас понять меня. Сегодня на улице ветрено, – герцог поежился, а Марта и Белинда удивленно переглянулись: жара стояла невыносимая. – Прошу вас быстрее перейти к делу, иначе я рискую простудиться, – поторопил их кандидат в женихи. – Но сначала представьтесь – дворецкий позабыл ваши имена и титулы, пока шел ко мне. Говорил же ему для укрепления памяти съедать две горсти орехов в день – не слушает! – сокрушенно добавил он и зашелся в приступе фальшивого кашля.
– Мы прибыли из Эльдорры. Меня зовут Белинда Облум, а это Марта Ливьер, – торопливо, прежде чем им не отказали в аудиенции, сказала фея. – Титулов у нас нет...
Герцог разочарованно повел плечом.
– Но зато мы имеем некоторое отношение к лекарям, – скороговоркой добавила Белинда.
Теодор заинтересованно подался вперед.
– Я волшебница и крестная фея принцессы Изабеллы, владею целительской магией, – продолжила Белинда.
Мужчина с еще большим интересом свесился с балкона.
– А это моя другая крестница, Марта. Ее отец – королевский лекарь Жюльен.
– Тот самый Жюльен? – в мутных глазах герцога Асприна мелькнул огонек.
Марта коротко кивнула.
– Ах, вот было бы замечательно, если бы он меня осмотрел! – заволновался герцог.
– А что вас беспокоит, ваша светлость? – из вежливости осведомилась Белинда.
– Ах да! Вы же тоже целительница, – обрадовался хозяин. – Может, вы мне сможете помочь? Знаете ли, совсем замучила мигрень, – с готовностью отозвался он и мученическим голосом добавил: – Представьте, что вам на голову надели железный обруч и сжимают его, сжимают... Представили? – визгливо спросил он.
– Угу, – кисло отозвалась фея.
– Так вот, – вдохновенно произнес Теодор, – это – еще хуже! А мое бедное сердце?
– Вы влюблены? – оживилась Белинда.
– Влюблен? – с ужасом переспросил герцог. – Конечно нет! Упаси небо!
– Так это не вы писали? – Марта показала альбом со стихами, который таскала с собой в мешке.
– Похоже на историю моей болезни! – оживился Асприн. – Такая же основательная.
– Это стихи, – повысила голос Марта.
– Заговоры? – загорелся герцог.
