уже знакомая Аннет блондинка в розовом; из другой, со словами «Надеюсь, еще не поздно все исправить», шагнула статная русоволосая дама лет пятидесяти в лиловом платье. При виде летающей под потолком и дико ржущей крылатой фигурки, энергично скачущей по полу золотой лошадки с человеческой головой, бездыханной королевы и перепуганной служанки с младенцем на руках вновь прибывшие испытали настоящее потрясение.
– Боюсь, мы опоздали, – вздрогнув, признала Лукреция (а это была именно она), лихорадочно соображая, как выпутываться из этой абсурдной ситуации.
– Надо что-то делать! – с досадой запричитала блондиночка. – Действия Белинды – позор на всю нашу профессию!
– Увы, тебе не хуже меня известно, что против волшебства Белинды противодействия нет, – прошипела глава ОЗФ, уворачиваясь от летящего прямо на нее существа с лошадиной мордой.
– У-ю-юй! – проверещала белокурая чародейка, по туфелькам которой только что проскакал тяжелый золотой конь с лицом ангела.
– Значит, ты говоришь, она успела приложиться своей палочкой к челу принцессы? – безнадежно уточнила Лукреция.
– Не удивлюсь, если она ее от души хрястнула, – процедила несостоявшаяся крестная Изабеллы и пытливо уставилась на жмущуюся в углу кормилицу.
– Ну, если только самую малость, – слукавила та.
– Значит, вы подтверждаете, что обряд состоялся? – с горестным видом осведомилась дама в лиловом.
– Никогда не присутствовала при этом раньше, – призналась Аннет, – но если вы имеете в виду, что она, ткнув в малышку палочкой, клялась защищать и опекать ее до самого замужества, а потом их обеих охватило голубое сияние, то все это было именно так.
– Ужасно! – хором воскликнули феи и удрученно переглянулись.
– А кстати, где она сама? – Лукреция обернулась к кормилице.
– Ушла за новой волшебной палочкой, – сообщила та. – Обещала вернуться и все исправить.
Лица волшебниц дрогнули, при этом брови старшей драматически взметнулись вверх, а с личика младшей сошла вся краска. Судя по их реакции, ничего хорошего обитателям замка возвращение феи не сулило.
– Пожалуй, нам лучше уйти, – возвестила Лукреция, отступая назад, и потянула за собой блондинку.
– А как же мы? – умоляюще воскликнула Аннет.
– Да пребудет с вами удача, – с чувством пожелала старшая волшебница, обводя вокруг себя палочкой и исчезая в дождике сиреневых искр.
– И сила духа! – торопливо выпалила блондиночка и сделала шаг назад, собираясь последовать примеру своей коллеги, но наступила на край дыры в полу и, беспомощно замахав руками, с душераздирающим воплем свалилась вниз.
Крик волшебницы привел в чувство королеву, и она со слабым стоном приподнялась на полу, внимательно оглядела детскую, проследила взглядом за порхающей статуэткой, ошеломленно уставилась на несущуюся прямиком на нее золотую лошадку с женским личиком и не придумала ничего лучше, чем снова упасть в обморок. Лошадь, с радостным улюлюканьем перескочив через королеву, по инерции проехала через весь зал и свалилась в люк с воплем и последовавшим за ним диким грохотом. Аннет искренне надеялась, что приземлилась она не на лоб несчастной блондинки. Спустя мгновение в воздухе над дырой вспыхнуло знакомое голубое сияние.
– Только не это, – сдавленно прошептала кормилица.
– А вот и я! – радостно махнула рукой Белинда, разгоняя мерцающие искорки и, не нащупав ногами пола и лишившись поддержки волшебного свечения, рухнула в яму, прожженную своими же руками.
Ангелок с лошадиной мордой озадаченно повис в воздухе над люком, наблюдая за кучей малой, которая образовалась внизу.
– Что здесь происходит? – раздался громкий голос короля, и вошедший Кристиан ошарашенным взглядом обвел покои своей дочери.
– Здравствуйте, я ваша крестная фея! – торжествующе провозгласила Белинда, медленно выплывая из дыры в полу.
После эффектного явления Белинды королевскому семейству прошло три недели. Родители Изабеллы направили жалобу в союз магов и строго-настрого запретили страже пускать чудаковатую волшебницу на порог дворца. Однако настырная фея упрямо просачивалась в замок и ревностно рвалась исполнять свои обязанности крестной. К счастью, король и королева, будучи заняты более важными делами, нежели забота о дочери, не видели всех результатов этой опеки и вскоре смирились с присутствием Белинды.
Свидетельницей шокирующих метаморфоз и ужасающих заклинаний частенько была одна Аннет. За первую же неделю молодая мамаша заработала пучок седых волос, закалила нервы и научилась осторожно обращаться со словами, ведь теперь от ее осмотрительности зависело благополучие обеих девочек. Ибо стоило ей обмолвиться, что Мари сегодня что-то бледна, как Белинда хваталась за палочку, и личико малышки становилось черным, как уголь. Аннет стоило немалых усилий без паники наблюдать за тем, как чародейка торопится исправить свою ошибку, размахивая палочкой, и кожа Марты меняет свой цвет с черного на зеленый, с зеленого на жгуче-красный и уже с красного на естественный нежно-розовый. А если кормилица волновалась, что девочки плохо кушают, на малышек нападал такой жор, что они залпом выпивали все молоко и потом мучались коликами. Однажды Аннет чуть не лишилась работы, когда Белинда, посокрушавшись, что бедным малышкам целыми днями приходится пить одно и то же, заменила молоко в ее груди на вишневый компот! А поскольку волшебница не могла отменить свои заклинания с первой же попытки, бедной девушке пришлось пережить немало неприятных минут, сцеживая из груди красное вино, яблочный сидр и простоквашу.
Свидетелями ее мучений были еще две жертвы феиных проделок – ожившие статуэтки, головы которых поменялись местами. Белинда так и не смогла вернуть их на место и вынуть из фигурок жизнь. Король и королева снисходительно отнеслись к ожившим скульптурам, тем более что у ангела с лошадиной мордой обнаружился талант к рассказыванию анекдотов, и он стал желанным гостем на королевских приемах, потеснив из любимцев карлика-шута. А лошадка с головой ангела стала незаменимой помощницей для Аннет. Она с удовольствием приглядывала за маленькой Мартой, пока кормилица пропадала в покоях принцессы, и, как только малышка подавала голос, галопом неслась по лестнице вверх, чтобы привести Аннет. Слуги и постоянные обитатели замка быстро привыкли к порхающему над головами конеангелу и скачущей под ногами лошадке. Вскоре все придворные уже знали их по именам – ангелочек с копытами взяла себе имя Грациэлла, а хохмач с лошадиной мордой величал себя Фергюсом. И лишь гости в первые дни своего пребывания во дворце в ужасе шарахались от непонятных существ, а потом с удовольствием слушали анекдоты Фергюса и с почтением уступали дорогу Грациэлле.
Аннет за эти дни уже смирилась с постоянным присутствием Белинды и даже подружилась с ней. «В конце концов, она же неопытная крестная, – оптимистично утешала себя кормилица, – со временем научится и перестанет делать глупости». А пока глупостям чародейки не было ни конца, ни края, ни счета.
Лукреция, наблюдавшая за действиями Белинды в волшебное блюдце, за три недели выпила годовой запас успокоительного зелья и, наверное, поседела бы целиком, если бы ее роскошные волосы не были бы заговорены от седины, перхоти, выпадения и блох. С того самого момента, когда негодующая Друзилла появилась в ее садике, где Лукреция предавалась мечтам о молодом садовнике, волшебница не знала покоя. Разгневанная фея жестоко вырвала ее из плена грез и помешала довести до конца приворотное заклинание. Из-за этого все волшебство пошло прахом, и бедняга-садовник влюбился в рябую молочницу, как раз проходившую мимо.
Надо же было такому случиться, что за те три дня, пока Белинда лечила шишки после неудачного полета на метле, прачка сумела взлететь в королевские кормилицы и прописаться в покоях принцессы! Лукреция отчасти слукавила, когда поручала Белинде заботы о дочери прачки. Она описала ее мать как женщину, происходящую из благородного семейства, но по прихоти злого рока в одночасье лишившуюся всего и вынужденную зарабатывать себе на жизнь тяжелым трудом. Сердобольная Белинда чуть от жалости не разрыдалась и торжественно поклялась беречь малютку как зеницу ока и вырастить из нее настоящую
