высказывать какие-либо подозрения относительно рабочих и относительно людей, работающих в епископате. Мне нечего сказать сверх того, что я уже сообщил, и если вы полагаете, что этот пожар не был случайным, то вам надлежит провести соответствующее расследование. Вы знаете, конечно же, что можете рассчитывать на содействие со стороны епископата. По правде говоря, я не понимаю, в какую игру вы играете. Кроме того, вам и самой понятно, что я непременно расскажу кардиналу о нашем разговоре.
Напряженность между ними становилась очевидной. София подумала, что раздражение отца Ива, видимо, искреннее. Она чувствовала себя неловко: ей казалось, что она как-то бестолково построила беседу.
— Я вовсе не прошу вас о том, чтобы вы говорили мне что-то плохое о рабочих или о своих товарищах…
— Неужели? Тогда одно из двух: либо вы считаете, что я что-то знаю и скрыл это от вас, и в этом случае вы, безусловно, меня в чем-то подозреваете, потому как если я от вас что-то утаил, значит, мне есть что скрывать; либо вы как раз просите меня сообщить вам что-то о рабочих и моих товарищах из епископата, причем неофициальную информацию, которая нужна вам с какой-то непонятной для меня целью.
— Мне вовсе не нужны никакие сплетни! Скажите, зачем же тогда вы согласились пообедать со мной?
— Хорошенький вопрос!
— Ну так ответьте на него!
Священник впился глазами в Софию. Его пристальный взгляд так подействовал на нее, что она почувствовала, что краснеет.
— Мне показалось, что вы серьезный и компетентный человек, — сказал отец Ив.
— Это не ответ.
— Нет, это ответ.
Никто из них даже не притронулся к еде. Отец Ив попросил принести счет.
— Подождите, это же я вас пригласила.
— Если не возражаете, будем считать, что вас пригласил епископат.
— Похоже, произошло недоразумение. Если это случилось по моей вине, простите меня.
Отец Ив снова посмотрел на нее. На этот раз его взгляд был спокойным и, как и раньше, невозмутимым.
— Оставим это.
— Мне не нравится, когда возникают недоразумения, и я хотела бы…
Он оборвал ее жестом.
— Не важно. Оставим это.
Они вышли на улицу. Там все было освещено ласковым солнышком. Они молча пошли в направлении собора. Священник вдруг без всякой причины остановился и пристально посмотрел на Софию. Она выдержала его взгляд, однако очень удивилась, когда он улыбнулся.
— Я вас приглашаю в кафе.
— Вы меня приглашаете в кафе?
— Да, или же туда, куда вы захотите пойти. Пожалуй, я был с вами слишком суров.
— И именно поэтому вы меня приглашаете в кафе?
— Хм! Есть люди, которые ссорятся по малейшему поводу, и мне кажется, что мы с вами принадлежим к этой категории.
София засмеялась. Она не знала, почему отец Ив вдруг изменил свое поведение, но была этим довольна.
— Хорошо, давайте выпьем кофе.
Он аккуратно взял ее под руку, чтобы перевести через улицу. Они обошли собор и — спокойно и молча — подошли к старинному кафе. Там были столики из полированного красного дерева, а посетителей обслуживали седовласые официанты.
— Я хочу есть, — сказал отец Ив.
— Неудивительно: вы так гневались, что мы совсем ничего не съели.
— Да ладно. Возьмем десерт, не возражаете?
— Я не ем сладкого.
— Что же тогда?
— Только кофе.
Они сделали заказ официанту и сидели, глядя друг на друга.
— Так кого же вы все-таки подозреваете, доктор? Этот вопрос озадачил Софию. В общем-то, этот человек все время ставил ее в тупик своими действиями.
— Вы уверены, что хотите говорить об инциденте в соборе?
— Да!
— Хорошо. Мы никого не подозреваем, у нас нет никаких конкретных версий, однако нам очевидно, что здесь что-то не так. Марко, мой шеф, полагает, что эти инциденты имеют отношение к Священному Полотну.
— К Плащанице? Почему?
— Потому что Туринский собор занимает первое место в Европе по числу инцидентов. Плащаница же находится в этом соборе, именно поэтому у Марко и возникло интуитивное ощущение, что все дело в Плащанице.
— Но ведь Плащаница, слава Богу, еще ни разу не пострадала. Я, по правде говоря, не понимаю, какая связь может быть между этими происшествиями и Плащаницей.
— Этим догадкам трудно дать логическое объяснение, однако Марко обладает интуицией, а в данном вопросе с ним согласились и другие члены его команды.
— Он полагает, что кто-то хочет уничтожить Плащаницу, как это было с «Пьетой» — «Оплакиванием Христа» — Микеланджело? Какой-нибудь недоумок, который жаждет войти в историю?
— Это был бы слишком простой ответ. Как же тогда быть с безъязыкими людьми?
— Ну хорошо. Есть лишь двое безъязыких, а еще ряд случайных инцидентов, ибо случайности, хоть вы и не верите в них, все же существуют.
— Мы думаем, что немой, находящийся в тюрьме… — София запнулась: она чуть было не разболтала их план этому красивому и обаятельному священнику.
— Продолжайте.
— Хорошо, мы думаем, что немой, сидящий в тюрьме, что-то знает.
— Так его же, наверное, допрашивали?
— Но он немой и, похоже, не понимает, что ему говорят.
— Но его могли допросить письменно.
— С нулевым результатом.
— Доктор, а если все-таки дело обстоит намного проще? Если случайности существуют?
Они разговаривали в течение целого часа, но никакой пользы из этого разговора София не извлекла: ей так и не удалось ничего вытянуть из отца Ива. Они лишь вежливо говорили о том о сем — не более того.
— Вы еще долго пробудете в Турине?
— Я уезжаю завтра.
— Не стесняйтесь, звоните мне, если сочтете, что я чем-то смогу вам помочь.
— Я перед этим дважды подумаю, чтобы, не дай бог, снова не вызвать у вас гнева.
Они распрощались очень вежливо. Отец Ив сказал, что позвонит ей, если будет в Риме. София пообещала позвонить ему, если приедет в Турин. Это была лишь формальная вежливость — и с его, и с ее стороны.
Марко созвал всех на совещание в час дня. Он хотел обсудить план, согласно которому немого должны были выпустить на свободу.
София явилась последней. Марко показалось, что она изменилась, хотя он не понимал, чем вызвано
