количество золота своему племяннику, императору Балдуину, и что император продавал ему различные святыни. Вам, так же как и мне, известно, что граф де Дижон был отправлен ко двору Балдуина, чтобы договориться о продаже святыни, в те времена называемой Мандилионом, и что император согласился на это.
— Меня не касаются вопросы торговли между монархами. Моя жизнь принадлежит Господу, и, хотя король может отнять у меня жизнь, она все равно принадлежит Господу. Ступайте и скажите Филиппу, что у меня нет этой святыни, а если бы и была, я все равно никогда не променял бы ее на свою жизнь. Я никогда не пошел бы на такое бесчестье.
Несколькими часами позже Жак де Моле, Жоффруа де Шарней и другие тамплиеры, все еще находившиеся в принадлежащей ордену крепости Вильнев, были арестованы и брошены в подземные казематы дворца.
Король Франции Филипп, прозванный Красивым, приказал своим палачам безжалостно пытать тамплиеров, особенно Великого магистра, чтобы заставить их сказать, где находится священная реликвия с образом Христа.
Крики подвергаемых пыткам людей отдавались эхом между толстыми стенами подземных казематов. Сколько же прошло дней с тех пор, как их схватили? Тамплиеры потеряли счет времени. Некоторые из них признались в преступлениях, которых на самом деле никогда не совершали, в надежде, что палач перестанет раздирать их тела, жечь раскаленным железом их ступни, разрезать им плоть и затем лить в раны уксус. Однако эти признания им ничем не помогли, и палачи неумолимо продолжали пытать их.
Иногда в подземные казематы спускался до неузнаваемости укутанный в одежды человек. Он садился в углу и оттуда наблюдал за мучениями рыцарей, некогда посвятивших свой меч и свою душу борьбе за Гроб Господень. Это был король Филипп — человек, отличавшийся алчностью и жестокостью. Он приходил, чтобы упиваться страданиями тамплиеров. Придя, он жестом показывал палачу, чтобы тот продолжал, и пытки не прекращались ни на минуту.
Однажды этот замаскировавшийся человек попросил, чтобы к нему притащили Жака де Моле. Великий магистр уже почти ничего не видел, однако он понял, кто сидит перед ним, скрыв свое лицо. Де Моле старался выглядеть мужественным и лишь улыбнулся, когда король потребовал, чтобы он признался, где хранится священная реликвия, оставшаяся от Иисуса.
Филипп понял, что продолжать пытки не имеет смысла. Этот человек скорее мог умереть, чем в чем- то признаться. Оставалось только публично казнить его и возвестить на весь мир, что орден тамплиеров прекратил свое существование отныне и навсегда.
18 марта 1314 года от Рождества Христова был подписан смертный приговор Великому магистру ордена и другим тамплиерам, которые по приказу короля были подвергнуты беспрестанным пыткам, но, несмотря на это, все-таки сумели выжить.
19 марта в Париже был устроен праздник: король приказал сжечь надменного Жака де Моле на костре. И дворяне, и простой люд собрались посмотреть на это зрелище, да и сам король намеревался там присутствовать.
Уже с первыми лучами солнца площадь заполнили любопытные, старавшиеся заранее занять места получше, откуда было бы хорошо видно мучения некогда гордых рыцарей. Простолюдинам всегда нравится наблюдать за падением сильных мира сего, а представители ордена как раз и принадлежали к такой категории людей, хотя все были согласны с тем, что от ордена исходило больше добра, чем зла.
Жак де Моле и Жоффруа де Шарней были привезены на место казни в одной повозке. Они понимали, что через несколько минут будут сожжены на костре и их мучения прекратятся навсегда.
Придворные нацепили свои лучшие наряды, а сам Филипп любезничал с дамами. Он был горд собой: ему удалось одолеть орден тамплиеров. Но этот его «подвиг» войдет в историю лишь как одна из величайших подлостей.
Языки пламени начали лизать измученные тела тамплиеров. Жак де Моле пристально посмотрел на Филиппа, а затем и на весь парижский люд, и Филипп услышали голос Великого магистра. Магистр крикнул, что он невиновен и взывает к Господу о правосудии над королем Франции и над Папой Римским Клементом.
Холодный пот заструился по спине Филиппа Красивого. Он задрожал от страха. Чтобы взять себя в руки, ему потребовалось вспомнить, что он — король и что с ним ничего не может случиться, так как на то, что он совершил, у него было согласие Папы Римского и других наивысших церковных иерархов.
Нет, Бог не может быть на стороне тамплиеров — этих еретиков, которые поклонялись идолу по имени Бафумет, занимались мужеложеством и вступали в сговор с сарацинами. Он, Филипп, лишь выполнил волю Церкви и помог ей в делах ее.
Да, он, Филипп, король Франции, действовал в соответствии с волей Церкви. Но действовал ли он в соответствии с законами Божьими?
— Вы уже закончили?
— Ой, как вы меня напугали! Я читала о казни Жака де Моле. От этой истории волосы встают дыбом. Я хотела спросить вас о правосудии Господнем.
Профессор МакФадден со скучающим видом посмотрел на нее. Анна Хименес уже второй день рылась в их архивах, подчас задавая абсолютно бессмысленные вопросы.
Она была умной женщиной, но не очень эрудированной, и ему приходилось читать ей элементарные лекции по истории. Эта девушка очень мало знала о крестовых походах и о раздираемом противоречиями мире XII, XIII и XIV веков. Впрочем, эта журналистка все быстро схватывала, и недостаток образованности компенсировался ее интуицией. Она копалась и копалась в архивах, и было видно, что она интуитивно чувствует, где именно нужно искать. Отдельная фраза, слово, событие позволяли ей придать определенную направленность изначально хаотическому поиску.
Профессор старался быть осторожным и отвлечь ее внимание от исторических фактов, информация о которых не должна была попасть в руки журналистки.
Он поправил свои очки и начал разъяснять ей, что означает понятие «правосудие Господне». Анна Хименес с удивлением смотрела на него, слушая его рассказ, и невольно содрогнулась, когда профессор драматическим тоном процитировал слова Жака де Моле.
— Папа Римский Клемент умер через сорок дней, а Филипп Красивый — через восемь месяцев. Их смерть была мучительной, как я вам уже рассказывал. Бог свершил свое правосудие.
— Я рада за Жака де Моле.
— Что вы сказали?
— Мне понравился этот Великий магистр. Думаю, он был хорошим и справедливым человеком, а Филипп Красивый был злодеем. А потому я рада, что — в данном случае — Бог решил свершить правосудие. Жаль, что не всегда так происходит. Да, а не приложили ли руку тамплиеры к этим странным смертям?
— Нет, они тут ни при чем.
— А вы откуда знаете?
— Имеется достаточное количество документов, описывающих обстоятельства смерти короля и Папы, и, уверяю вас, вы в них не встретите ничего, свидетельствующего о том, что это была месть тамплиеров. Да такие поступки и не были характерны для тамплиеров, они не унизились бы до такого. Исходя из того, что вы уже прочли об этих людях, вы должны это и сами понимать.
— Ну, я бы поступила именно так.
— Как?
— Я организовала бы группу рыцарей, чтобы нанести смертельный удар Папе Римскому и Филиппу Красивому.
— В действительности этого не было, и это очевидно. Подобное поведение не было свойственно рыцарям-тамплиерам.
— Скажите мне, а что это за сокровище, которое искал король? Судя по тому, что говорится в архивах, у тамплиеров не оставалось уже практически ничего. Тем не менее, Филипп настаивал на том, чтобы Жак де Моле передал ему некое сокровище. О каком сокровище идет речь? Это должно было быть что-то конкретное, причем очень ценное, не так ли?
