Газели

уйдет — значит пить пришел черед:
Кто велит не пить нам, тот бесполезный дал совет.

О святоша из святош! Если единенья ждешь,
Все желанья уничтожь, и тогда лишь ты — аскет.

Навои, рассвет багрян — хмель вкушай, что цветом рдян:
Кем же еще будет дан небесам багряный цвет!

* * *

Слов о любви ввек не изречь дал сам себе зарок я:
От них уберегу и речь, и письменный мой слог я.

Не очаруюсь, слеп и нем, истомными очами,
И видеть лик, желанный всем, мечтою пренебрег я.

Безверию любви не смочь осилить мою веру:
Из сердца идол изгнан прочь — храню души чертог я.

Не ведать бы мне в час ночной хмельных утех с любимой,
Чтоб поутру в тоске хмельной не стал бы одинок я.

И если не стерплю я впредь, зарок любви нарушу —
Насколько хватит сил терпеть, сокрою тот порок я.

О шейх! Любви, как и вину, один исход — разлука, —
В моем зароке не сверну вовек с благих дорог я.

О шах! Смири свой грозный нрав, не жги людские души,
Страшись — мол, как бы, в ад попав, в огне тебя не сжег я.

Зарок, о Навои, упрям: в нем тоже сила долга,
Лишь долга моего друзьям нарушить бы не смог я.

* * *

Мир потому-то и жесток, и прочен в нем порок,
Что он любовью пренебрег и в верности не строг.

И если верности в нем нет, то нет и дива в том:
Незыблемы устои бед — всех мук людских исток.

Кто речь по разуму ведет, тот благо обретет:
Все зрелое для всех доход — равно и плод, и слог.

Все, что изведало расцвет, к ничтожеству придет:
Путь шейхов одряхлевших лет к ребячеству пролег.

Людей порочит грубый нрав, марает их тщетой,
Красивый тоже, грубым став, от красоты далек.

Глупец сокровище найдет и сгубит все зазря, —
Так до трухи истреплет кот и дорогой клубок.

О Навои, ты бы пресек общение с людьми:
Одно — достойный человек, другое — дурачок!

* * *

Не со мною юный мой цветок в тьме чужого сада в эту ночь,
До утра стенал я, одинок, жгла меня досада в эту ночь.

Сто разящих пламенем долин встретили меня в степи разлук,
И, в огонь гоним, я был один среди клубов смрада в эту ночь.

Не пытай меня — мол, что за гнет в сердце обезумевшем моем, —
Муками меня оно убьет — жизнь мне горше яда в эту ночь.

Звезды в помраченных небесах завели со мною разговор, —
Все, о чем мы говорили, — страх нашего разлада в эту ночь.

Если и в сто солнц блеснет рассвет, не пробить ему кромешной тьмы:
Скорбь моя окутала весь свет пеленою чада в эту ночь.

Что ни миг, я, скорбью одержим, меч смертельных мук в себя вонзал,
Будет ли мучениям моим хоть к утру преграда в эту ночь?

Кличу смерть я: «Милостивой будь, жертва я твоя, избавь от мук,
Все равно мне смерти не минуть — не придет пощада в эту ночь!»

И да будет навсегда забыт блеск рассвета брезжущего дня, —
Судный день зарей да заблестит: я в предверье ада в эту ночь.

Навои, весь гнет лихих скорбей — все, что может мысль собой объять,
Для погибели души моей слать мне небо радо в эту ночь.

* * *

Мне любимой бы дождаться — я стою, смятенно жду,
Люди — те вблизи теснятся, я — вдали — не на виду.

Та шалунья озорная привечает всех стократ,
Я же, сир, томлюсь, стеная, за бедой терплю беду.

Люд бежит за ней, сбирая прах с пути ее коня,
Прахом лоб свой посыпая, я один вдали бреду.

Для иных, как светоч счастья, рдеет жаром лик ее,
Мое сердце в пламя страсти мотыльком летит в бреду.

Любо в пиршественном круге ей с друзьями ликовать,
Мне ж стенать в моей лачуге жребий выпал на роду.

Раз уж горький хмель разлуки мне свиданья не сулит,
Я, страшась смертельной муки, в винный погребок пойду.

Нужно ль алый хмель в фиалах пить с любимой, Навои?
Лучше уст коснуться алых, жизнь вручая их суду.

Поучительные заветы старости

Древний мир сей — что острог, не лови тщеты мгновенной:
Кто себя к утехам влек — стал рабом неволи пленной.

Тщетно не лелей мечты, чтоб сыскался вход заветный:
Ныне прочно заперты двери тайны сокровенной.

В прихотях людским сынам пользы нет без воздержанья,
Может, будет, только нам нрав дарован не смиренный.

Чужд мне сутью ледяной храм святош — ханжей притворных,
Лучше класть поклон земной пред огнем в молельне бренной.

Если пить пришел черед, пусть нальет нам виночерпий, —
И без звона струй сойдет барабан обыкновенный.

Если нам не верен дом, осененный правой верой,
К иноверцам мы пойдем на другой конец вселенной.

Жизнь уходит день за днем, будь же добрым и веселым,
Чтобы не жалеть потом об утрате незабвенной.

* * *

Без любимой вино — это яд и отрава:
Или горько оно, или солоно, право.

Подают мне совет — жизнь сложить пред неверной,
А во мне жизни нет, — рассудили бы здраво!

Мне б увидеть твой лик, да соперники злятся:
Нищий к травле привык — зла собачья орава.

И когда твоих уст хмель багряный коснется,
Словно розовый куст, сердце рдеет кроваво.

Я тобою сожжен — сердце дымом чернеет,
Стая черных ворон — мне и казнь, и расправа.

Друг мой, если ко мне прикоснется святоша,
След тот вымой в вине — его хватка лукава.

Навои грустно лег пред жестокой во прахе —
Отдохнуть от тревог беспокойного нрава.

* * *

Мир лукав, он схож с невестой, с ним не заводи бесед:
Как ни холь его, ни пестуй, к людям в нем участья нет.

Льнущий к миру беззаботен: ждет удачи, а она
К одному из многих сотен не придет и за сто лет.

Все вершит он хитрым ладом: залучит тебя в силки,
Думаешь — удача рядом, а глядишь — пропал и след.

В перстне солнца сгустки яда он готовит для людей:
Блеск его — как бы услада, но опасен тот шербет.

Ты оставь эту невесту, в этом мире ты — лишь гость:
Страннику при ней — не место, он — иным местам сосед.

Даже ежели вы двое меж собой недалеки,
Встречей с близкою мечтою ты не будешь обогрет.

Навои, свой дух очисти, с высшей сутью будь един,
Чтобы пут твоей корысти не осталось и примет.

* * *

Кто в долину единенья страстным помыслом влеком,
На коне всеотрешенья пусть он станет седоком.

Но тому не доведется в этот путь коня седлать,
Кто навек не заречется жить в толчении людском.

Должен странник в той дороге отрешиться от всего,
А иначе — без подмоги он в скитальчестве таком.

Милость Друга своей сенью озаряет этот путь,
И дороге к единенью как остаться чужаком!

Ни натугой, ни потугой воли рока не минуть:
Доброму не стать жадюгой, а жадюге — добряком.

Дай испить мне их фиала, кравчий, — душу мне взбодри
И, чтобы полегче стало, лей мне полным черпаком.

Но с минутным оживленьем не смирится Навои, —
Со всечасным обновленьем да пребудет он знаком!

,

Низамаддин Мир Алишер

Биография

Алишер Навои (Низамаддин Мир Алишер) — родился 09.02.1441 года в г.Герате. Узбекский поэт, мыслитель и государственный деятель. Уже к 15 годам стал известен как поэт, слагающий стихи на двух языках (тюркском и фарси). Автор более 30 сборников стихов, крупных поэм, сочинений и