И каждый клык, как пальмы ровный ствол, Как тополь бел и, как таран, тяжел. Слона-громаду с небом мы сравним, Как месяц, крюк погонщика над ним. Величье, сила, мощь в любом слоне. У каждого попона на спине — Золототканая, семи цветов, С каймой из драгоценных жемчугов. На каждом — диво-башенка, а в них По девять индианок молодых. И все они, как родинки, черны, Весельем сердца, прелестью полны. Их платья желты, зелены, красны, Как осень, блещут на пиру весны. Слоны, качая хоботами, шли, Гордясь, что смуглых гурий рой несли. Вслед за слонами, вихрем рождены, Играя, выступали скакуны, В попонах пышных, в золоте кистей, Все кони разных девяти мастей. Как див обличьем, быстрый, как огонь, И словно пери неба — каждый конь; Как ветер в беге, плавен, как волна, Небесного обгонит скакуна. Они широкой рысью стройно шли, Как будто не касаяся земли. Когда, как птица, пегий выступал, — Конь времени далеко отставал. Коль рыжий, шею вскидывая, ржал, — То весь, как солнца рыжий конь, сверкал. В масть были цветом паперси на них, В звенящих колокольцах золотых. И копьеносец на коне любом — В цветном кафтане, в поясе златом. Все, как Кейван, темны, а души их Воинственны и храбры, как Маррих. В ушах их — серьги верности; любой Готов за шаха устремиться в бой. И девять шло навьюченных ослов С запасом платья и цветных шелков. И та одежда так тонка была, Что даже мысли скрыть бы не могла. Хоть десять тех одежд надел бы ты, Скрыть ими не сумел бы наготы. Несли сосуды золотые вслед, Как солнце, излучающие свет, Кувшины, блюда, чаши, пиалы, — Как солнце, с виду ярки и светлы, — И клетки с попугаями вослед; Забавны птицы, скоры на ответ.
