Стена Искандара

Под кораблем — пучины вечных вод,
Над кораблем — бескрайный небосвод.

Но, дерзкое задумав, Искандар
С собою вез большой стеклянный шар.

Он влез в него; и крышку засмолить
Велел, и шар в пучину опустить.

Канат надежный — в десять верст длиной
Разматывался черною змеей;

Он к шару прикреплен одним концом,
К навою на борту — другим концом.

Шах быстро погружался в глубину,
Водоворотом увлечен ко дну.

Он чудеса увидел бездн морских…
Нет слов у нас, чтоб рассказать о них.

И вытащен из глубины с трудом,
Очнулся он на корабле своем.

Противоречья, должен я признать,
В рассказе этом можно отыскать.

Искатель возвратился в мир земной
И устремился за живой водой.

Свет жизни он во тьме пошел искать,
И не нашел, и обратился вспять.

Истока вечной жизни не нашел,
С устами пересохшими ушел.[13]

Вел Хызр его по суше, а Ильяс
В морях — вставал к кормилу в грозный час.

Свершить же не под силу никому
Все, что до нас свершить пришлось ему.

Дал небосвод ему такую власть,
Что целый мир пред ним был должен пасть.

Коль все, что я о нем храню в уме,
Запечатлеть — возникнет «Шах-наме».[14]

Итак, все, что я знаю, записать
Решил я кратко в малую тетрадь.

В любом двустишии заключена
Невоплощенной песни глубина.

Все было так; я сделал все, что мог;
Но если мне теперь поможет бог,

Всю правду ведая в делах земных,
Я расскажу о ней в стихах моих.

Тогда бессудный царствовал Дара,
Чинивший зло, не делавший добра.

Отец же Искандара Файлакус
С Дарой неравный заключил союз.

Дара тогда владыкой мира был,
Народ румийский дань ему платил.

Ведь он — потомок Кейев был прямой,
И в мире власти не было иной.

Установлён закон Лухраспом был,