ФАРХАД И ШИРИН

* * *

Был в середине замка небольшой,
От прочих обособленный покой.

Он вкруг себя сиянье излучал,
Загадочностью душу обольщал.

Фархад вошел, предчувствием влеком;
Увидел солнце он под потолком, —

Нет, это лучезарная была
Самосветящаяся пиала!..

Не пиала, а зеркало чудес, —
Всевидящее око, дар небес!

Весь мир в многообразии своем,
Все тайны тайн отображались в нем:

События, дела и люди — все,
И то, что было, и что будет, все.

С поверхности был виден пуп земной.
Внутри вращались сферы — до одной.

Поверхность — словно сердце мудреца,
А внутренность, как помыслы творца.

Найдя такое чудо, стал Фархад
Не только весел и не только рад,

А воплощенным счастьем стал он сам,
К зеркальным приобщившись чудесам…

Оставив все на месте, он ушел,
Обратно с дивной вестью он ушел.

У родника он на коня вскочил, —
Утешить войско и отца спешил.

От груза горя всех избавил он,
Свои войска опять возглавил он.

Войска расположив у родника,
С собой он взял вазира-старика —

И в замок Искандара поутру
Привел благополучно Мульк-Ару.

Все для отца вручил вазиру он,
Поднес ему и чашу мира он.[30]

К стоянке лишь с вечернею зарей
Пришел царевич вместе с Мульк-Арой…

Когда фархадоликая луна,
Сияющим спокойствием полна,

Разбила талисман твердыни дня,
И солнце-Искандар, главу склоня,

Ушло во мрак, и легендарный Джем
Незримо поднял чащу вслед за тем, —

У родника живой воды вазир
Устраивал опять богатый пир.

Вино из чаши Джема пили там,
До дна не пивших не любили там,

Там пели о Джемшиде до утра,
Об Искандаре, сидя до утра.