Знакомые кота Егора

— Не был, но ведь говорят же…

— Вот я тебе сейчас покажу, что говорят… Не будешь спорить!

И воробьи начали сердито скакать друг перед другом. Не дожидаясь, когда они окончательно подерутся, наш путеше­ственник полетел дальше вдоль дороги. Он был уверен, что город где-то есть. Иначе куда бы ездила бабка?! Откуда бы приезжал кот Егор?! И куда, наконец, летит он сам?! Конечно, в город!

Тут и дома кончились, и начался луг. Шоссейная дорога тянулась через этот луг все дальше и дальше. Вдоль дороги кто-то наставил столбов, натянул от одного к другому прово­да. Может быть, ожидали, что воробей полетит в гости к го­родскому коту Егору именно здесь — вот и поставили стол­бы, чтобы было где ему отдыхать. Так путешественник и ле­тел — от столба к столбу, от столба к столбу. Сядет, посидит, отдохнет, какую-нибудь козявку склюнет — и дальше.

По шоссе проносились машины, даже автобус пробежал. Давно бы пора показаться городу, а его все не было. Надо бы спросить у кого-нибудь, далеко ли город. А у кого спросишь? Как только скрылись последние дома поселка, воробьи боль­ше не встречались.

Сначала радовался этому путешественник: вот, мол, ка­кой я отважный, вон куда залетел! Здесь, пожалуй, еще ни один воробей не бывал… А потом загрустил он и стал подумывать — не вернуться ли домой.

Другие птицы, правда, попадались, но все такие птицы, что с ними и не заговоришь. Высоко в небе проплыли две цапли. Так высоко, что до них и не дочирикнешь. Потом повстречалась стая скворцов. Они обогнали воробья и уселись на черемуху неподалеку от шоссе. Расспрашивать у сквор­цов про дорогу воробей не стал. А вдруг они знают, что он уже второй год живет в чужом скворечнике!

Нет, лучше с ними не связываться. И воробей пропорхал мимо.

Подальше, там, где дорога пересекала березовую рощу, уви­дел он иволгу. Это была очень красивая птица. Вся золотис­то-желтая, а крылья черные. В общем, такая красавица, что и заговаривать с ней было боязно. И воробей не стал бы с ней связываться, если бы не слышал однажды такой разговор…

Как-то иволга села на березу за бабкиным огородом, а Галя сказала брату Андрюшке:

— Андрюша, посмотри, к нам прилетел попугайчик!

— Сама ты попугайчик, — ответил Андрей. — Это ивол­га, и если хочешь знать, родственница нашему воробью, пото­му что она из отряда воробьиных.

Тогда воробей не поверил Андрюшке. А сейчас подумал: а вдруг и правда родственница. Подлетев поближе, он по-свой­ски спросил у иволги, не знает ли она дорогу в город.

— Фиу-ти-лиу! — ответила ему иволга.

— Че, че? — не понял воробей.

— Фиу-ти-лиу, — опять пропела желтая птица, а потом добавила: — Разве ты не знаешь, что я говорю только по-индийски. Я ведь прилетела к вам из Индии.

— А это дальше, чем город? — спросил воробей.

Но иволга уже взлетела, сверкнула в чаще берез своими золотыми перышками, и оттуда донесся ее голос:

— Спа-сибо! Спа-сибо!

Воробей не понял, за что благодарит его такая важная птица. Он обиделся на нее, но переживать не стал и полетел дальше искать город.

За березовой рощей шоссе пересекала неширокая речка. Через нее был построен мост. Здесь, под мостом, воробей ре­шил напиться. Он опустился на песчаный берег, нашел возле самой речки маленькую лужицу и только начал пить, как ус­лышал разговор:

— Миша, Миша, посмотри — домовый воробей!

— Придумала, откуда тут может взяться домовый воро­бей!

— А какой, а какой? Скажешь, луговой?

— Конечно, луговой!

Воробей пригляделся и увидел, что на другом берегу реч­ки сидят мальчик и девочка и, как он правильно сообразил, спорят о нем.

— Миша, — продолжала девочка, — видишь, какой он большой, а луговые воробьи поменьше.

— Домовые воробьи должны жить в домах, — не согла­шался Миша, — а где здесь дома?

— Все равно — домовый, видишь, у него черное пятно на горле и на грудке, а у луговых…

— Ну и что! — перебил Миша.

— У домовых темной скобочки нет на щеках. Как ты про это не знаешь, а еще юннат!

— Я юннат по жукам и бабочкам, — важно объяснил Миша.

— Вот видишь, а споришь! Значит, сдаешься?

— Ладно, сдаюсь.

«Наверно, все-таки я не домовый, — стал раздумывать воробей, — а скворечный. Потому что живу в скворечнике». Но тут издали, с той стороны, откуда текла речка, протрубил горн.

— Побежали! — соскочил юннат по жукам и бабочкам Миша. — А то на обед опоздаем.

— Подожди, я еще за воробьем понаблюдаю. Интересно мне, зачем домовый воробей к нам в лагерь залетел.

Но воробей не хотел, чтобы за ним наблюдали. Его ожи­дала дорога, и он взлетел на мост.

— Воробей, воробей, вы потеряли перышко. Вернитесь, пожалуйста! — кричала вслед ему девочка.

Но зачем воробью потерянное перышко. Назад в крыло или в хвост его никак не вставишь. И он уселся на перила моста и стал осматриваться. И в той стороне, куда побежали дети, он увидел разноцветные флаги, голубые дома, высокие качели и другие неизвестные сооружения.

«Конечно — это город», — решил воробей.

Через несколько минут он добрался до первого дома и уселся на крышу.

Внизу бегали, скакали, кричали мальчики и девочки. «Зна­чит, в этом городе живут одни дети», — решил путешествен­ник и начал приглядываться, не бродит ли где-нибудь непода­леку в поисках мышей кот Егор.

Кота на посыпанных песком дорожках он не заметил и перелетел к следующему дому. К нему со всех сторон строем шли и шли дети. Из дома доносилось позвякивание кастрю­лек и чашек. Вот так же бабка на летней кухне стучала и звенела чашками, когда готовила еду. И воробей понял, что в городе наступил обед, поэтому и идут в этот дом все его жите­ли. Тогда он перелетел на столб и стал ожидать, когда вместе с каким-нибудь строем прошагает на обед кот Егор. А может быть, городские коты ходят обедать своей колонной и вот-вот они покажутся.

Однако сколько воробей ни присматривался, видел толь­ко мальчишек и девчонок. Ни Егор, ни другие коты в дом не заходили.

«Ну, что же, — решил путешественник, — сегодня Егор наловил мышей, наелся и сейчас спит где- нибудь на солныш­ке. Поэтому он и обедать не пошел…»

Раз так, надо было его искать. И воробей полетел к следу­ющему дому. Но ни у соседнего дома, ни у других Егора он не обнаружил. И вообще воробей не увидел ни одного кота. Со­бака, правда, в этом городе жила. Большая лохматая собака. Когда путешественник вернулся к столовой, она прыгала воз­ле крыльца и с радостным визгом встречала выходящих маль­чишек. А те почему-то называли ее каждый по-своему: кто Шариком, кто Трезоркой, а кто Дружком. И на все эти клички собака отзывалась.

«А вдруг и это не город», — загрустил воробей. И как тут было не грустить, прошла уже половина дня, а до города он не долетел.

— Миша, Миша! Смотри, еще один домовый воробей! — закричала та самая девочка, которая сидела с мальчиком у речки.

— Лучше бы ты показала майского жука, — равнодушно ответил Миша и побежал становиться в строй.

— Послушайте, воробышек, может быть, вам пригодится перышко? Я подобрала его у моста. Оно совсем новое, — ска­зала девочка.

Но воробья перышко не интересовало, и он полетел вдоль широкой, посыпанной песком дорожки.

Был бы рядом родной скворечник, воробей забрался бы в него и в тишине спокойно обдумал, как ему