преднамеренным, провокационным – для атаки на все здоровые оборонительные силы России (по тому же образцу, как незадолго до того было использовано 'дело Дрейфуса' для удушения 'антисемитских' христианско-патриотических сил Франции). К сожалению, до сих пор не исследована эта закулисная сторона 'дела Бейлиса': связи между российским и зарубежным, прежде всего американским, еврейством; для русских либералов-'бейлисаров' – координирующая роль масонства в печати, Государственной Думе, общественных и революционных организациях. («Любопытный факт – четверо из пяти адвокатов, а именно: Григорович-Барский, Грузенберг, Зарудный и Маклаков состояли в масонских ложах» [464] – замечает даже историк, отвергающий 'навет' на евреев.) Все они стремились раскрутить 'позорный процесс' Бейлиса в своих антирусских целях.
По оценке Грузенберга, этот процесс был «смотром всех действенных сил», боровшихся против царской власти, и он «похоронил надежды на возможность мирного разрешения исторического конфликта» между русской властью и еврейством [465]. Для имеющих глаза и уши этот «смотр сил» наглядно высветил весь масштаб так называемого еврейского вопроса в России и в мiре:
– Продемонстрировал все подлые методы действий жидовства, применяемые в случае разоблачения его преступлений: дезинформация, лжесвидетельства, подкуп чиновников, убийства свидетелей, давление на суд, общество и на власти через СМИ и международную политику, искажение решений суда. Примечательно, как жидовство старается даже из невыгодных фактов извлечь пользу для себя, интерпретировав их в нужном искажении. И даже когда обнародуются вопиющие разоблачения – евреи с тем большей истерикой устраивают 'гевалт': якобы на них 'клевещут антисемиты' и грозят 'погромами' [466]. Так и в данном случае по сути разоблачительный судебный процесс они сумели сделать катализатором Мiровой войны против России и антирусской революции. (Современный еврейский банкир-мондиалист, видный политик, автор многих историко-философских и футурологических книг Ж. Аттали сообщает: «
– Процесс вскрыл враждебность к России западного демократического мiра, контролируемого еврейскими деньгами. Фактически уже тогда началась пропагандная артподготовка к Мiровой войне против 'антисемитской' православной России как мiрового удерживающего [468] .
– Выявил глубокий раскол в ведущем слое российского общества, в котором здоровые охранительные силы оказались слабее неистового нахрапа проеврейской интеллигенции. Ее усилиями дело об изуверском убийстве ребенка было отодвинуто в забвение и превращено совместно с иудейской пропагандой в дело 'невинно преследуемого' еврея; тем самым эта 'русская' интеллигенция стала соучастником ритуального преступления. В своих протестах эти выразители 'совести России' яростно клеймили царское правительство за 'антисемитскую инсценировку', устраивали бойкоты, забастовки. Накал общественной атмосферы был доведен до такого градуса, что «отказаться от подписания подобного заявления [с протестом против суда над Бейлисом] было равносильно общественному самоубийству» [469], – признает современный защитник Бейлиса Г.М. Резник (поясняя, почему такой протест подписал поэт А. Блок, несмотря на то, что «именно в то время был особенно антисемитски настроен»). «В двух школах, где учатся мои дети (мужск. и женск.) были попытки бить русских» – сообщал Розанов. – «В этих школах около половины учеников и учениц – евреи (школы частные – лучшие в Петербурге...)» [470].
Психологию этой шабесгойской рати, искусственно возбужденной еврейской печатью, передает С. Резник: «Сотни ученых, писателей, юристов, общественных деятелей поняли или почувствовали, что на карту поставлена судьба не одного Менделя Бейлиса и даже не всего российского еврейства, а самой России. Они сознавали, что от исхода этого дела зависело, смогут ли самодержавие и черная сотня надеть на страну [точнее, на главную сатаноизбранную силу революции. –
– Процесс выявил неподготовленность правоохранительных сил Империи к столь массированной атаке. Поражает, что большинство преступлений еврейской стороны, связанных с Киевским процессом (подкуп чиновников, избиение и запугивание свидетелей, многочисленные лжесвидетельства), были оставлены судом без выделения в отдельные производства! Кроме того, если было установлено, что убийство совершено на еврейском заводе, то почему не ставился вопрос об участии в преступлении других проживавших там евреев? Не привлекли даже Шнеерсона при всех уликах против него и его заведомо ложных показаниях.
– Процесс выявил также неуважение властей к народному черносотенному движению (вопреки обратным утверждениям Тагера и К?). (Так, в газете 'Двуглавый Орел' была опубликована серия статей священника Феодора Синькевича об убийстве Андрюши. После этого на него начались гонения со стороны Киевского губернатора А.Ф. Гирса. Под давлением светских и даже церковных властей отец Феодор вынужден был 10 июня 1912 года подать рапорт о сложении с себя обязанностей председателя Патриотического Общества Молодежи «Двуглавый Орел» [473].)
– Обнаружил слабость в этом вопросе даже духовной власти России – священноначалия Русской Православной Церкви, которое в море бушевавших политических страстей не высказалось о духовной сути идущей борьбы за Россию. При обсуждении религиозной стороны преступления на суде не было ни одного официального представителя Церкви как духовной власти в православном государстве – это обстоятельство очень важно для оценки происходившего тогда 'смотра сил' [474]. Такое безразличие церковной власти к идущей войне сил Бога и сил сатаны стало одной из главных причин крушения православной государственности. С тех пор страдания России продолжаются уже почти целый век – в том числе и потому, что должный урок из Киевского процесса до сих пор не вынесен даже церковной властью.
– Тем не менее в деле Бейлиса произошло и наглядное саморазоблачение иудаизма как сатанинской религии 'тайны беззакония': «
Сатанинское жертвоприношение чистого христианского отрока Андрюши Ющинского (он мечтал стать священником) было попущено Богом для такого наглядного разоблачения жидовства с целью вразумления нашего народа перед предстоявшим ему тяжелым испытанием в столкновении с этой главной антихристианской силой истории. К сожалению, тогда ведущий слой России не вынес из дела Бейлиса должного урока.
Но в духовно чуткой части церковного народа сразу же началось почитание памяти нового отрока-мученика. Это отметил в своей заключительной речи на суде прокурор Виппер: «Пусть это имя Бейлиса никогда не заслонит у русского человека имени Андрюши Ющинского. Два года тому назад он был никому неведом, теперь имя его у всех на устах, это имя мученика, имя дорогое для русского человека и к этой могиле мученика, я не сомневаюсь, будут притекать русские люди и будут молиться над его страданиями... Андрюша Ющинский, погибший и умерщвленный столь безчеловечно... представляет из себя ту жертву, о которой России и русским людям нужно помнить ежедневно...» [475]
Революция помешала заняться рассмотрением вопроса о причислении Андрюши к лику святых как
