Обернувшись, Ли Куй увидел, что это был Чжу Гуй, и удивленно спросил его:
– А ты как сюда попал?
– Пойдем поговорим, – отвечал Чжу Гуй.
Они направились в кабачок, находившийся вблизи западных ворот, и, войдя в него, прошли в заднюю комнату.
– Ну и отчаянный же ты человек! – начал тут Чжу Гуй, грозя пальцем. – В той бумаге ведь ясно сказано, что за поимку Сун Цзяна будет выдано десять тысяч связок монет, за Дай Цзуна – пять тысяч и за Ли Куя – три тысячи, так как же ты можешь останавливаться в таких местах и еще смотреть на доску с приказом? Ну, а если бы, кто посмекалистей, схватил тебя да препроводил властям, что бы с тобой было? Наш уважаемый брат Сун Цзян, зная твой нрав, побоялся посылать с тобой кого-нибудь из наших удальцов. Однако, опасаясь за тебя, он отправил меня вслед за тобой. Я ушел из лагеря на день позже тебя и пришел сюда днем раньше. Почему же ты так долго шел?
– Да все потому, что наш старший брат запретил мне пить вино! Из-за этого, я и шел так медленно! А ты откуда знаешь этот кабачок? – в свою очередь спросил он Чжу Гуя. – Ты что, здешний? А где же твой дом?
– Это кабачок моего младшего брата Чжу Фу, – отвечал Чжу Гуй. – Я и сам ведь из этих мест, занимался торговлей, много разъезжал, а потом потерял весь свой капитал и ушел в Ляншаньбо разбойничать. Давно я здесь не бывал…
Чжу Гуй позвал своего брата и познакомил его с Ли Куем. Чжу Фу принес вина и предложил Ли Кую выпить.
– Мой старший брат запретил мне пить вино, – сказал Ли Куй. – Но сегодня я вернулся к себе на родину. И я думаю, что ничего особенно не произойдет, если я выпью пару чашечек.
Даже Чжу Гуй не стал отговаривать его и предоставил ему возможность выпить. В этот вечер, выпивая и закусывая, они просидели до четвертой стражи. Лишь во время пятой стражи, когда звезды и луна стали бледнеть, а облака окрасились в розовый цвет, Ли Куй отправился в свою деревню.
– Ты по тропинке не ходи, – предостерегал его Чжу Гуй. – Около большого дерева поверни на восток, а оттуда пройдешь прямо на деревню Байчжанцунь. Как раз там и будет лавочка Дуна. Поскорее забирай свою мать и возвращайся обратно, отсюда мы отправимся прямо в Ляншаньбо.
– А все же лучше идти по маленькой тропинке, чем по большой дороге, – возразил Ли Куй. – Что может мне помешать?
– Вдоль маленькой тропинки водится много тигров, – отвечал на это Чжу Гуй. – И к тому же там пошаливают разбойники, грабят прохожих.
– Да какого черта мне бояться? – вскричал Ли Куй.
И, надев войлочную шляпу, он привязал к поясу кинжал и взял в руки меч. Распрощавшись с Чжу Гуем и Чжу Фу, он зашагал по направлению к деревне Байчжанцунь. Уже совсем рассвело, когда Ли Куй прошел примерно ли десять с лишним, и тут вдруг увидел, как перед самым его носом выскочил белый заяц и поскакал по дороге. Ли Куй погнался за ним и, смеясь, приговаривал:
– Ах ты, животинка! Ну что ж, показывай мне дорогу!
Продолжая путь, он увидел впереди рощу, в которой было не менее пятидесяти огромных лиственных деревьев. Стояла осень, и листья уже приняли красный оттенок. Когда Ли Куй подошел к опушке, он увидел, что из-за деревьев показался здоровый детина.
– Если у тебя есть голова на плечах, так ты дашь мне выкуп за то, что я тебя пропущу, а не дашь, так я отберу твой узел.
Взглянув на разбойника, Ли Куй увидел на его голове красную шелковую повязку, повязанную двумя узлами; одет он был в грубую меховую куртку, в руках держал два топора, а лицо его было густо вымазано черной тушью. Увидев все это, Ли Куй закричал:
– Да что ты за дьявол такой, и как смеешь разбойничать здесь?
– Стоит тебе лишь услышать мое имя, как сердце твое и печень от страха разорвутся на куски! – пригрозил разбойник. – Я – Черный вихрь! Отдавай свой узел и деньги, и я оставлю тебе жизнь!
– Ах ты, чучело гороховое, не дам твоей чертовой матери порадоваться! – закричал Ли Куй. – И откуда ты только взялся, падаль проклятая, и как ты узнал мое имя, чтобы, прикрываясь им, бесчинствовать здесь? – И, подняв свой меч, Ли Куй ринулся на разбойника. Тот не мог противостоять ему и совсем уже было приготовился бежать, как Ли Куй плашмя хватил его мечом по бедрам, и он полетел на землю. Тогда, став ему ногой на грудь, Ли Куй крикнул:
– А ты знаешь, кто я такой?
– Почтенный отец, – взмолился тот, – пощади жизнь своего сына.
– Я и есть Ли Куй Черный вихрь, удалец вольницы, – продолжал Ли Куй. – Как же ты осмелился бесчестить здесь мое имя?
– Хотя моя фамилия действительно Ли, но я не Черный вихрь. А вы, почтенный отец мой, завоевали себе среди вольного люда такую славу, что даже черти и те боятся вас! Поэтому-то я и решил присвоить себе ваше имя и промышлять здесь разбоем. Стоит какому-нибудь путнику услышать «Черный вихрь», как он бросает свои пожитки и бежит прочь без оглядки, а я – остаюсь с добычей. Но людей я не трогал и не причинял им большого зла. Имя мое Ли Гуй, и живу я в той деревне, что лежит впереди.
– Бессовестный ты негодяй, – отвечал Ли Куй. – Грабишь народ и чернишь мое имя! Даже топоры и то завел такие же, как у меня! Вот я сейчас заставлю тебя попробовать этого топора.
И, выхватив у него топор, он высоко занес его, но разбойник испуганно воскликнул:
– Дорогой отец! Убив меня, ты убьешь сразу двух человек!
Услышав это, Ли Куй остановился и спросил:
