Кит вздохнул.
– Завтра у меня будет достаточно времени для этого, – решил он.
– Хорошо.
Мать взглянула на него, и он увидел знакомый блеск в ее глазах. Она резко пришпорила лошадь и поскакала вперед, смеясь над попытками Кита догнать ее на своем старом мерине.
Они галопом пронеслись под сенью высоких вязов и миновали хрустальные башни эльфийских домов на пути к садам Астарина и королевским конюшням. Нирикана была хорошей наездницей, и лошадь ее скакала быстрее; и хотя Кит из последних сил пришпоривал своего коня, когда они подъехали к воротам дворца, мать все же обогнала его на добрых три корпуса.
Смеясь, они придержали лошадей перед конюшнями и спрыгнули на землю. Нирикана обернулась к сыну, внезапно заключив его в объятия.
– Благодарю тебя, – прошептала она, – благодарю за то, что ты вернулся домой!
Кит несколько мгновений молча держал ее в объятиях, радуясь, что не стал обсуждать с ней их с Ситасом намерения.
Оставив мать в ее комнатах, он направился в свои собственные апартаменты, желая выкупаться и переодеться для пира, который его брат устраивал этим вечером. Но не успел он подойти к своей комнате, как какая-то фигура шагнула к нему из ближайшей ниши.
Инстинктивно воин потянулся за мечом, хотя обычно он не носил оружия – во дворце было безопасно. В то же мгновение он с облегчением понял, кто это. Угрозы не было, по крайней мере, физической угрозы.
– Герматия, – произнес Кит-Канан внезапно охрипшим голосом.
– Твои нервы никуда не годятся, – заметила она с коротким смущенным смехом.
На ней было бирюзового цвета платье с низким вырезом, волосы каскадом спадали на плечи, и, взглянув на нее, Кит-Канан подумал, что она выглядит все такой же юной и хрупкой.
Он с усилием покачал головой, напомнив себе, что она не была ни юной, ни хрупкой. И все же он поддался очарованию ее прелестей, его охватило желание протянуть к ней руки, сжать в объятиях.
С трудом Кит-Канан прижал руки к телу, ожидая, пока Герматия снова заговорит. Казалось, его спокойствие выводит ее из себя, она словно ожидала, пока он сделает какое-нибудь движение.
Выражение глаз женщины не оставляло сомнений в том, какой реакции она ожидает от него. Он не открыл дверь и не сделал и шага в сторону своей спальни – он слишком хорошо представил себе уединенность этого места и свою просторную кровать. Боль во всем теле удивила его, и он с немалым испугом обнаружил, что жаждет ее. Да, он безумно жаждал ее.
– Я… я хотела с тобой поговорить, – начала Герматия.
Кит-Канан сразу же понял, что она лжет. Эти слова словно разрушили чары, и он, обойдя ее, открыл дверь.
– Заходи, – пригласил он как можно более равнодушным голосом.
Он подошел к огромным хрустальным окнам, отбросил в стороны занавеси, открывая вид на пышно цветущие сады Астарина. Не оборачиваясь, он ждал, пока женщина заговорит.
– Я волновалась за тебя, – начала она. – Мне сказали, что ты в плену, и я боялась, что сойду с ума от беспокойства! Они жестоко обращались с тобой? Истязали тебя?
«И вполовину не так жестоко, как когда-то поступила со мной ты», – подумал он. Кто-то внутри него хотел накричать на нее, напомнить, как однажды он умолял ее бежать с ним, умолял выбрать его, а не Ситаса. Но кто-то другой жаждал схватить ее в объятия, увлечь в свою постель, в свою жизнь. Кит-Канан не осмеливался взглянуть на нее, боясь поддаться последнему желанию и зная, что это будет самым низким предательством.
– Я был пленником всего один день, – ответил он твердым голосом, – с остальными они расправились, но мне повезло – я сбежал.
Он невольно подумал о женщине из стана врага, которая способствовала его побегу. Она была очень красивой – для женщины родом из Эргота. Кит обнаружил, что находит ее роскошное тело странно привлекательным. И все же она для него не существовала. Он даже не знал ее имени. Она была далеко, и, возможно, они никогда больше не встретятся. А Герматия…
Кит-Канан почувствовал, что она приблизилась к нему и дотронулась до его плеча; он замер.
– Тебе лучше уйти. Мне нужно подготовиться к пиршеству. – Он по-прежнему не глядел на нее.
Несколько секунд она хранила молчание, и он остро почувствовал ее нежное прикосновение. Затем она убрала руку.
– Я… – Она не закончила.
Он услышал, что Герматия направилась к двери, и отвернулся от окна, чтобы взглянуть на нее. Она смущенно улыбнулась, прежде чем уйти, и закрыла за собой дверь.
Долгое время после ее ухода Кит-Канан стоял неподвижно. Вид ее тела продолжал жечь и мучить его. Он ужасно испугался, когда понял, как он желал, чтобы она осталась.
Возвращение Кит-Канана к королевскому двору Сильваноста подействовало на него, словно ушат ледяной воды. Как он отвык от этих залов с сияющими мраморными полами, от элегантных дам и господ в шелковых одеяниях, отороченных мехами и серебряным шитьем и усыпанных алмазами, изумрудами и рубинами.
Даже после общения с семьей, даже после пира прошлым вечером он оказался не готов к холодной формальности Приемного Зала. И теперь он стоял здесь, обращаясь к безликому сборищу стоячих воротничков и роскошных платьев, и описывал положение дел на фронте. Наконец он закончил свой доклад, и эльфы постепенно перестали обращать на него внимание, обсуждая события между собой.
