никто не захочет с ней встречаться снова. На ней свой выбор никто не остановит. Она просто похотливая самка на одну ночь.
– А я? Кто тогда я?
– Ты, – говорит Фрэнк, вынимая у меня изо рта сигарету, – ты – женщина.
– Это комплимент? – Да.
– Хорошо. – С этим разобрались. – И что теперь?
– Можешь не говорить. Уверен, что ты ужасно проголодалась, – смеется он.
– Откуда ты знаешь? Да, я очень хочу есть, просто умираю с голода.
– Пошли на кухню. Я тебя накормлю.
Он наклоняется ко мне и ласково целует в лоб.
18
Мы перекусили омлетом с сыром, выпили вина и вернулись в постель. Потом я уснула, а наутро проснулась в объятиях Фрэнка, к великому изумлению и радости Хани. Мы встали, пошли втроем гулять по Примроуз-Хилл и всю дорогу смеялись над всякими пустяками. Домой вернулись раскрасневшиеся и веселые. Я запекла баранину, а после обеда мы валялись на диване и смотрели кино. А вечером, уложив Хани спать, мы снова занялись этим.
Все вроде бы романтично и мило, да? За-ме-ча-тель-но. Мы были как счастливые пухленькие медвежата, которых рисуют на открытках. На мне розовый бантик, на нем – нежно-голубой. А вокруг порхают бабочки и поют птички, наши друзья.
Вот только дождливым и холодным утром понедельника все выглядит совершенно иначе. Проснувшись одна в своей постели (мы оба очень устали и договорились спать отдельно), я поняла, что есть проблемы. Появились вопросы.
Во-первых, бедняжка Луиза оставила на автоответчике три сообщения для Фрэнка и одно для меня, и ни один из нас ей не перезвонил.
Во-вторых, очень приятно сидеть и предаваться размышлениям о медвежатах, цветах и бабочках, но пора взглянуть правде в глаза. Я отлично провела время с Фрэнком в постели, но ведь это то, чем он занимается: когда Фрэнк не рисует коров, он развлекает женщин в постели. Послания Луизы – последние в длинной и жалкой череде ноющих голосов в автоответчике. И вот теперь я завершаю список, пусть пока еще и не ною в телефонную трубку. Потому что я не строю иллюзий, точнее сказать, очень стараюсь не строить иллюзий. Я – очередная зарубка на спинке его кровати, повторяю я себе. Да, зарубка. Хотя мечтать не вредно...
Нет, вредно. Я не наивная глупая девочка, а взрослая женщина, и поэтому должна смотреть на вещи трезво. Я – не более чем очередная победа, ибо все женщины в постели Фрэнка – лишь свидетельства его побед. И относиться к нему следует так же – как к очередной победе в моем списке покоренных мужчин. Как к победе над милым, умным, славным, сексуальным мужчиной, который сделал для меня омлет не хуже настоящего француза, который слизал крошки хлеба с моих губ, смеясь, но потом перестал смеяться, и...
“Но представь, – говорю я себе, унимая тоску, всплывшую при этом воспоминании. – Представь, что постепенно за завтраком станут появляться новые девушки. Подумай, как тебе будет неловко и как придется притворяться, что тебе это безразлично”.
Я – зарубка, и ничем большим для него не стану. Надо решить, что я буду делать, когда это станет очевидным фактом, и решить поскорее. Кстати, а что будет, если я еще раз пересплю с Фрэнком, так сказать, на посошок?
Звонит телефон. Фрэнка нет дома. Я знаю, что это Луиза, и со страхом поднимаю трубку.
– Стелла! Где вы были?
– Прости, что я тебе не перезвонила. Мы, хм, мы были очень заняты в выходные.
– Ты полностью оправилась?
– После пятницы? Да.
– Ну, какие планы?
– Да так, никаких... то, се.
– Я сейчас еду к одной клиентке, но мы могли бы вместе выпить кофе, если ты не против. Знаешь маленький домик на Ингландз-лейн?
– Да, крошечный такой домишко?
– Точно. Увидимся там часов в двенадцать? – Хорошо. Пока.
– Стелла? – говорит Лу. – А как там Фрэнк? Черт. Что ей сказать?
– Полагаю, у него все отлично.
– Просто он мне не перезвонил.
– Ну, я его сегодня не видела.
– А, черт. Я сейчас в тоннель въеду. Все, отключаюсь. Пока.
Она отключается, а я стою, свесив голову.
Луиза врывается в кофейню как Лабрадор, трясет своей блондинистой гривой, плюхается на стул, широко улыбается и спрашивает, как у меня дела. О,
– Отлично, – улыбаюсь я. И понимаю, что улыбку эту иначе как странной не назовешь – кто в здравом уме станет показывать все свои зубы, растянув рот до ушей? – А как у тебя?
– Магазин на Саут-Молтон-стрит покупает партию моих шляп, так что у меня все в ажуре.
– Где Алекс?
– Он проведет всю неделю со своим отцом. А это значит, – расплывается она, – что до пятницы я совершенно свободна.
– Ясно. – Я прихлебываю свой капуччино. – И что ты задумала?
– Она хихикает и подпихивает меня локтем: – У меня на уме только твоей сосед – просто из головы не выходит. Не могу передать, как это было здорово...
Я уже знаю, что делать – у меня созрел план.
– Лу, только без подробностей, пожалуйста. – Пытаюсь рассмеяться, получается какое-то тявканье. – Ты сказала, что он тебе не перезвонил. А я тебя предупреждала.
– Предупреждала, но с такими, как он, нужно проявлять хитрость. – Видимо, Луизу это ничуть не беспокоит. – Он ведь и на обед не рвался меня приглашать. Если честно, я его просто вынудила.
– Что? Ты и дальше собираешься наседать на него?
– Уж не сомневайся, – ухмыляется она. – Никуда не денется, влюбится и женится.
– Лу, я должна тебе кое-что сказать.
– Не в прямом смысле, конечно, – говорит она. – Хотя это был бы очень неплохой вариант. Но секс, Стелла! Какой у нас был секс!
Любопытно, какой такой у нее был секс? Уж не лучше моего. Лучше моего просто не может быть. Возможно, у них был хороший, даже отличный секс, но не такой – как же это сказать? –
Хочу ли я знать? Пожалуй, нет. Смелости не хватит.
– Ой, извини, я тебя перебила. Ты хотела мне что-то сказать?
– Ничего. Это подождет. Продолжай.
– Мне кажется, мы просто созданы друг для друга, – вздыхает Луиза. – Это был не просто секс. Это было что-то необыкновенное.
– Ну, после двух лет воздержания, – мягко напоминаю я, – любой секс показался бы необыкновенным.
– Да, но не настолько. Понимаешь, пусть это звучит банально, но я чувствовала, что мы с ним слились в единое целое. Это была полная гармония. А на следующий день, за обедом, он смотрел на меня таким потрясенным взглядом, какой бывает у мужчины, когда он понимает, что влюбился и ничего не может с этим поделать. Он что-нибудь говорил обо мне?
– Я с ним не разговариваю на такие темы. Он уже большой мальчик.
– Да уж, – зарделась Луиза. – Но дело не только в сексе. Мне нравится, что он не болтлив. Он не шутит, не несет всякую ерунду – он из сильных молчунов и при этом убийственно сексуален.
