Серебряный доллар

Кузнец. Тебе это встанет в копеечку, Мортон. Деньги, конечно, не малые, но ежели ты заглянешь в то местечко, о котором мы толковали, то вся история вместе с новой челюстью обойдется тебе не больше, чем в пять долларов. (Сердясь.) Так что ж ты решил – тащить тебе зубы или нет?

Звон серебряного доллара о наковальню.

Давай садись, я вот только щипцы достану; да не тяни – мне некогда с тобой прохлаждаться, меня серая кобыла ждет, да еще трех лошадей подковать сегодня надо, не могу же я целый день с тобой одним возиться.

Цоканье копыт по булыжнику. Стук колес приближающейся тележки, звон колокольчика.

Эгги. Эй, малыш, вон мороженщик едет. У тебя ведь есть деньги, Арчи. Мог бы купить порцию.

Арчи. Я тебе не малыш. И я не собираюсь пустить по ветру свое серебряное «колесико»

Эгги. Нет, сэр, я с ним так просто не расстанусь. Ты что, забыл – в следующую субботу в казино играет секстет «Флорида».

Начальник отдела кадров. Несмотря на то что Дэмпси показался мне исполнительным и способным работником запятая в его характеристике с прежнего места работы сказано запятая что он был уволен с Государственного монетного двора Соединенных Штатов Америки точка. Сие свидетельствует о сомнительной честности запятая и я предпочел бы не иметь его в числе наших служащих точка.

Игрок. Не везет на скачках, повезет в карты. Двадцать одно – старинная солдатская игра. Одно место свободно, джентльмены.

Звон серебряного доллара, брошенного на стол.

Еще одну карту. Очко! Карты на стол, джентльмены, доллар мой! Не везет на скачках, повезет в карты. Двадцать одно – старинная солдатская игра…

Священник (слова его гулко разносятся по собору). О господи, даруй нам свое благословение, да будем мы достойны его, да не оскудеет рука дающего, ибо дающему воздается сторицею.

Толпа прихожан. Аминь!

Четыре такта органной церковной музыки. Музыка звучит как фон. Звон четырех монет, падающих в кружку для сбора пожертвований,– каждый последующий звук звонче предыдущего. Наконец, пятая монета – серебряный доллар – с тяжелым стуком падает в кружку. Небольшая пауза. Crescendo органной музыки.

Анна (вульгарно смеясь). Oh, Jacques – merci beaucoup! Cela fera bien l'affair – как это здорово! Теперь я понимай, почему они говориль: сольдат – орель! Орель – решка – орель.

Звон монет, громкий смех Анны и мужчины – все это переходит в звук рвущихся снарядов, битвы, пикирующих самолетов, взрывающихся ракет. Так продолжается в течение десяти секунд, доходит до апогея и смолкает. Слышны стоны и прерывистое дыхание человека.

Пэт. Бесполезно, Лэрри. Оставь меня. (Ему не хватает дыхания.) Мне крышка. Бот если ты вернешься домой, передай эту медаль маме, хорошо? И еще возьми вот эти сантимы и этот доллар – «колесико». Там, куда я направляюсь, мне уже не удастся ничего купить на них. (Тяжело дышит.)

Три секунды мертвой тишины.

Дэмпси (55 лет). И когда будешь получать жалованье, помни, сынок, все в серебряных долларах!

Сын. Господи, отец, неужели ты все еще надеешься найти свое «колесико» стоимостью в четверть миллиона?

Дэмпси. Конечно, сынок. Он может пройти через миллионы рук, но рано или…

Баркер. Невиданное, грандиозное представление! Великий и единственный Рудольфо Валентино! Идеальный возлюбленный! Смотрите «Арабского шейха» – сенсацию киноэкрана. Торопитесь, осталось лишь несколько мест…

Мэри. Два билета, пожалуйста.

Стук серебряного доллара о стекло.

Блейк. Да, я по-прежнему готов дать эти деньги, он стоит того. Но боюсь, что моя коллекция никогда уже не пополнится этим третьим, последним «колесиком» 1384 года. (С тоской.) Интересно, где он? Может быть, он уже больше не существует – попал на дно морское или хранится в кубышке у какой-нибудь старой карги, а может быть, в эту самую минуту…

Молли. Воровка – вот, значит, кто я! Воровка, и только потому, что я осмелилась взять один доллар из твоих грязных денег, чтобы купить себе еды. Довольно! С меня хватит! Получай свой доллар, негодяй, можешь с ним целоваться!

Доллар разбивает стекло.

И пусть он будет последним в твоей жизни, ты, крыса.

Выстрел, стон, короткая пауза.

Режиссер. Стоп! Никуда не годится. Всю сцену заново – и ради всех святых, Барбара, мы должны слышать, понимаешь, слышать, как этот доллар разбивает стекло!

Шум уличного движения нарастает, затихает, остается в качестве фона для следующей сцены.

Элси. Ведь это только доллар, Джим. Давай купим.

Джим. Но, Элси, зачем она нам?