— Но ведь ты не сможешь посвятить всю жизнь безответному чувству. — Ройс все еще не желал сдаваться.
Фелисия вздохнула.
— Я и сама рассуждала бы так же, если бы речь шла о ком-то другом. Но ты — другое дело.
— Что ты хочешь этим сказать? — Ройс изумленно вскинул брови.
— Возможно, со временем мое чувство к Герберту станет менее острым, — Фелисия говорила медленно, словно тщательно обдумывала каждую фразу, — но бесследно оно никогда не исчезнет, я это знаю. — Она сделала паузу, но Ройс явно ждал продолжения. — И, может быть, я смогла бы выйти замуж за кого-нибудь другого…
— Например, за меня, — вставил Ройс.
— И я была бы заботливой и верной женой. — Фелисия проигнорировала замечание Ройса. — Я сделала бы все возможное, чтобы мой муж был со мной счастлив. Но я никогда не смогла бы полностью отдать ему свое сердце.
— Я готов на это согласиться, — тихо произнес Ройс.
— Но это было бы нечестно по отношению к тебе.
— Это было бы нечестно, — с горячностью подхватил Ройс, — если бы ты вышла за меня и скрыла при этом свои чувства к другому! Но ведь ты только что все мне рассказала! И я готов это принять и закрыть на это глаза!
Ройс вновь воодушевился. Казалось, он поверил, что у него появился шанс, и теперь доверчиво смотрел в глаза Фелисии. У Фелисии сжалось сердце, ведь Ройс сейчас был таким трогательным. Как же ей было его жаль, как хотелось сделать его счастливым и ответить ему «Да!».
Фелисия на несколько секунд замешкалась, и Ройс это заметил.
— Соглашайся, Филис! — Его голос звучал умоляюще. — Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы ты никогда об этом не пожалела. Вместе мы справимся, вот увидишь.
Фелисия на мгновение прикрыла глаза. И тут же перед ней стремительно пронеслись картинки ее жизни. Той жизни, которая будет у нее, согласись она стать женой Ройса. Вот она лежит в объятиях мужа, представляя на его месте Герберта. А позже, дождавшись, когда Ройс заснет, она запирается в ванной и судорожно рыдает. И так же украдкой она периодически глотает внушительные дозы транквилизаторов, пузырек с которыми случайно находит Ройс.
Муж конечно же о многом догадывается, иначе и быть не может. Оставаясь наедине с собой, он впадает в тревожную, мрачную задумчивость. Когда же им случается быть вдвоем, они становятся настолько милы и предупредительны, словно соревнуются за главный приз за притворство. При этом за каждой улыбкой прячется отчаяние, за каждой беспечной фразой — немой вопрос…
Через несколько месяцев такая семейная жизнь закончится неизбежным крахом.
Фелисия посмотрела на Ройса, в глазах которого застыло тревожное ожидание.
— Нет, Ройс, — твердо повторила она. — Я не вправе играть твоими и своими чувствами. Нам необходимо расстаться, так будет лучше для нас обоих.
Фелисия выждала несколько секунд, но, поскольку Ройс не произнес в ответ ни слова, продолжая сидеть напротив нее все в той же позе, встала и двинулась к выходу. Ройс машинально поднялся, намереваясь пойти вслед за ней, но Фелисия обернулась к нему и знаком попросила остановиться.
— Не провожай меня, Ройс, — попросила она и, резко отвернувшись, поспешно вышла из номера.
11
Едва вернувшись домой, Фелисия заперлась в своей комнате и дала волю слезам. Она металась по комнате, словно перепуганный зверь. Наконец Фелисия сорвала с себя платье и, швырнув его на пол, устремилась в душ. Она довольно долго стояла под мощным потоком воды, словно стремясь таким способом смыть все, что произошло с ней за последний месяц. Фелисия крепко зажмурилась, но перед ее мысленным взором кружились сменяющие одна другую картины, словно в каком-то безумном калейдоскопе. Перед ней появлялось то спокойное улыбающееся лицо Герберта, то злобное — Саманты, то алчное и любопытное — Кьяры. Но чаще всего — бледное лицо Ройса с потухшим взглядом.
Фелисия все еще продолжала всхлипывать и не сразу поняла, что сквозь шум воды слышит еще какой-то звук, доносившийся по всей вероятности из ее комнаты. Фелисия поспешно выключила воду и теперь ясно услышала негромкий стук. Она накинула купальный халат и поспешила из ванной, на ходу завязывая пояс.
— Мисс Фелисия, — на пороге комнаты стояла горничная, как показалось Фелисии, сильно взволнованная, — лорд Роуэлл просит вас зайти к нему в комнату.
Фелисия лишь кивнула в ответ и захлопнула дверь. Она поспешно достала фен и принялась приводить в порядок волосы. В голове метались тревожные мысли. Должно быть, отец каким-то образом узнал, что она вовсе не ночевала у Нэнси. Сейчас он уличит ее во лжи и потребует объяснений. И можно хоть до хрипоты объяснять, что она уже взрослая и вполне может жить самостоятельно и устраивать свою жизнь как хочет. Ведь у нее есть для этого собственные средства. На отца это не произведет никакого впечатления. Фелисия превосходно понимала, что отца огорчит вовсе не ее распутное с точки зрения какого-нибудь викторианского моралиста поведение, а тот факт, что она прибегает ко лжи. И лжет не кому-нибудь, а собственному отцу.
Вдруг Фелисия резко отложила фен и буквально застыла в своем кресле. А что, если дело вовсе не в том, как она провела нынешнюю ночь? Может быть, ее отцу стало известно, что, она вовсе не посещает лекции по искусству Средних веков, а работает секретарем в доме Фэйрфаксов?! Эта ложь гораздо серьезнее. Если это так, то скандала не миновать.
Фелисия закончила приводить в порядок прическу, собрав волосы в скромный узел на затылке, и принялась одеваться. Она намеренно выбрала самое скромное и неброское платье, какое только смогла отыскать в своем гардеробе. Критически оглядев себя в зеркале, Фелисия с грустной усмешкой констатировала, что ее внешний вид сделал бы честь любому закрытому пансиону для девушек из благородных семейств. Возможно, отец смягчится, приняв во внимание ее скромный покаянный вид. С этой мыслью Фелисия торопливо направилась в противоположное крыло дома, которое занимал лорд Роуэлл.
Лорд Роуэлл, сидя по своему обыкновению за рабочим столом, что-то сосредоточенно писал на аккуратно разложенных перед ним небольших карточках. Едва Фелисия переступила порог комнаты, как он поднял голову и со сдержанной улыбкой поднялся ей навстречу. Фелисия поспешно подошла к отцу и чмокнула в свежевыбритую щеку, уловив едва ощутимый знакомый запах одеколона.
— Великолепно выглядите, юная леди! — сказал отец, окинув Фелисию благосклонным взглядом.
У Фелисии отлегло от сердца. Судя по доброжелательному и вполне спокойному тону, отец позвал ее вовсе не затем, чтобы устроить разнос.
— Ты все больше становишься похожей на свою мать, — с удовлетворением заметил лорд Роуэлл, вновь усаживаясь за стол. — Она была не только одной из самых красивых женщин, во всей Англии, но и самой благоразумной. И я рад, что нахожу в тебе оба эти качества.
Фелисия только улыбнулась и с грустью подумала, что отец весьма далек от истины и в том, и в другом. Да обладай она хотя бы сотой долей того благоразумия, которое приписывает ей отец, разве она влюбилась бы безоглядно в женатого мужчину?!
— Теперь, когда ты достигла совершеннолетия, я думаю, пришло время поговорить о твоем будущем, — внезапно возвестил лорд Роуэлл.
При этом на его лице появилось сосредоточенное, даже несколько торжественное выражение. Фелисия изумленно приподняла брови.
— Ты хорошо знаешь, что мне не по душе все эти новые веяния — свободные отношения, слишком поверхностные взгляды на семью и прочее. — Отец осуждающе покачал головой.
