На этот раз дело было не в дурном характере — видимо, она инстинктивно почувствовала непоправимость случившейся с мужем беды и не знала, как выразить своё отчаяние.
Внезапно Хамура прекратил свой бег, перешёл на шаг, и тут он увидел жену. От него шёл пар, в лице не было ни кровинки. Не успела жена сделать к нему шаг, как он круто повернул назад. Она бросилась за ним, но он пулей помчался к забору. Катасэ, Муракоси и Канагаи тоже побежали за ним, но догнать Хамуру было не так-то просто.
Проскочив за живую изгородь, Хамура подпрыгнул и, ухватившись за верхний край ограды, повис на руках. По-видимому, он хотел перелезть через стену. Подоспевший Катасэ кое-как ухватил его за ноги, но Хамура другой ногой стал пинать Катасэ, и тот его отпустил. Тогда за ноги Хамуру схватил Кохияма, но стащить его с забора не удалось. Однако долго Хамура сопротивляться не мог. Внезапно руки его разжались, и он вместе с Кохиямой упал на землю. Все окружили их. Хамура поднялся и, точно затравленный зверь, прижался спиной к забору. Он ободрал грудь о забор, кожа была вся в ссадинах. Жена подошла к нему, взяла его за руки, он даже не пытался оттолкнуть её от себя и лишь смотрел на неё отсутствующим взглядом.
— Госпожа Хамура, отойдите, пожалуйста, — мягко сказал Канагаи. — Всякое волнение для вашего мужа сейчас очень вредно.
— А, доктор! — воскликнул Хамура, переводя на него взгляд. — Что же это вы, милый доктор!.. Люди болеют, а вы и носа не кажете!
— Извините, но так уж вышло, — спокойно отвечал Канагаи. — Я был на встрече однокашников по университету и хватил лишнего.
Госпожа Хамура, всхлипывая, отошла от мужа. Сатико взяла её за руку и увела в дом.
— А что с вами случилось, Хамура-сан? — спросил Канагаи.
— Ничего не случилось, — отвечал Хамура. — Вот эти господа почему-то решили, что я сошёл с ума.
— Неужели? Как нехорошо! Нехорошо! — поддакнул Канагаи.
— Ошибочные диагнозы! Всё дело в ошибочных диагнозах! С доктором Убукатой было то же самое! И у барышни, вероятно, совсем не чума.
Хамура попал, что называется, в точку. Такая проницательность удивляла. Впрочем, это свойство вообще характерно для людей, целиком ушедших в свой внутренний мир.
— Что ж, возможно, так оно и есть, Хамура-сан, — согласился Канагаи. — Но вам следует позаботиться прежде всего о себе. Давайте-ка оденемся, а то вы можете простудиться и умереть.
— Я хорошо знаю, что сейчас всюду грипп. Но меня, доктор, это не пугает. Ведь у меня же чума!
— Это ещё неизвестно…
— Сомневаетесь? Но ведь поэтому я и занимаюсь усиленной гимнастикой: бегаю, прыгаю…
— Это что же, новый лечебный метод?
— А вы не знали? Стыдитесь! Об этом уже много написано. У одного англичанина образовались опухоли в паху и под мышками. Не выдержав страшной боли, он вырвался из дому, прибежал к Темзе и прыгнул в воду. Все думали, что он погиб, а он, переплыв речку туда и обратно, бегом пустился домой и сразу забрался в постель. И представьте, избавился от болезни. Опухоли лопнули, дрянь вся вышла, от пребывания в воде жар спал, и он быстро пошёл на поправку.
— Похоже, что у него была бубонная чума, но ваш рассказ не внушает мне доверия.
— Опять сомневаетесь? Вы, видно, только и можете, что держать больных взаперти. Но у каждого человека свои особенности, и методы лечения тоже должны быть индивидуальными.
— Вот тут я согласен с вами. Давайте вместе подумаем, как мы будем лечиться. Но прежде всего вернёмся в дом, здесь слишком холодно.
— Ну, раз вы со мной согласны, то я подчиняюсь. Пошли!
Все окружили Хамуру и толпой проводили до квартиры, а часа через два за ним прислали санитарную машину из университетской клиники, и его увезли. Так как до истечения срока карантина его нельзя было поместить в психоневрологическое отделение, решено было пока содержал, его в отдельной палате в инфекционном отделении.
Доктор Канагаи поехал вместе с ним. Госпожа Хамура больше не плакала. Бледная, с отрешённым взглядом, она лишь посмотрела вслед санитарной машине, которая исчезала за воротами…
Вернувшись в гостиную, Кохияма достал блокнот и сделан такую запись: «На четвёртый день карантина господина Хамуру забрали в больницу по поводу психического расстройства. А так как на третий день здесь появилась Сатико Ноборикава, число обитателей изолятора, в общем, не уменьшилось».
Число людей в изоляторе не уменьшилось, но после отъезда Хамуры все ощущали какую-то пустоту.
ФАКТОР R У УСТОЙЧИВЫХ БАКТЕРИЙ
1
На пятый день с утра температура у Эммы стала быстро падать и к вечеру снизилась почти до нормальной. Результата анализа на гриппозный вирус В не были получены, но лекарство, прописанное Канагаи, по-видимому, оказало своё действие.
Безумного Хамуру, который так удручающе действовал на всех, увезли. Эмма явно выздоравливала, и в «загородной вилле» воцарилось наконец спокойствие. Но это было обманчивое спокойствие, словно затишье перед бурей.
Тэрада со второго этажа больше не спускался вниз. Катасэ и Муракоси заперлись в другой квартире и, кажется, весь день работали над каким-то документом. Судя по всему, они составляли свой собственный доклад о результатах исследований Убукаты по тем материалам, которые им удалось заполучить.
Госпожа Хамура была у себя, супруги Нисидзака тоже сидели в своей квартире. Правда, на утреннюю прогулку сегодня вышли и они; может быть, потому что со времени установления карантина это был первый спокойный день, сегодня и старенькая жена профессора вышла немного погреться на осеннем солнышке.
Она молча прогуливалась по двору рядом с мужем. Её миниатюрная фигурка в кимоно, со старомодной причёской казалась сошедшей со старинной гравюры. Она, по-видимому, страдала ревматизмом и шла очень медленно, с трудом переставляя ноги. Но лицо сопровождавшего её старого профессора сияло от удовольствия, и он выглядел сейчас особенно молодцеватым.
Сатико, которая всё время ухаживала за Эммой, наконец сморил сон, и теперь она крепко спала в маленькой гардеробной, расположенной рядом с прихожей. Сменивший её Кохияма сидел в комнате Эммы и листал медицинский журнал.
Эмма пошевелилась и открыла глаза.
— Кохияма-сан, подойдите ко мне, — сказала она. Он подошёл к её кровати.
— Обнимите меня!
«Знала ли она уже мужские объятия? — мысленно спросил себя Кохияма. — Наверное, знала». Тем не менее, слова её прозвучали просто и целомудренно, словно в устах ребёнка.
Он обнял тёплые, мягкие плечи. Он почувствовал её упругие груди, и у него перехватило дыхание.
Белое, с чуть поблёкшей гладкой кожей, лицо Эммы было совсем рядом Глаза её с чёрными зрачками и голубоватыми белками теперь казались почти синими. Она уже не выглядела грустной и одинокой, как в первые дни. За время болезни она как-то повзрослела и теперь казалась зрелой женщиной.
— Пойдёмте погуляем, — сказала Эмма.
— Не выдумывайте, лежите, — ответил Кохияма.
