— Жив? — Крикнули сверху.
Я присмотрелся к подростку и заметил слабое движение в области грудной клетки.
— Вроде дышит! — Ответил я. — Сейчас я его привяжу, и вы его первым поднимайте.
Подросток был привязан плоту за ноги и пояс. Видимо сам это сделал, чтобы не соскользнуть в воду. Эти путы я срезал ножом. Как мог я обвязал парня вдоль и поперёк верёвкой и отдал команду поднимать его наверх. Хуже всего, что плот в это время вымыло волной из-за валуна, и он сейчас бодро уходил в открытое море. Я выругался и сполз вводу. Плот упускать не хотелось. С моим умением плавать добрался я до него минут через десять, к тому моменту почти уже выдыхался, схватился за край и попытался его развернуть. Но не тут-то было, плот, видно подхватило какое-то течение, против которого бороться мне сил не хватало.
— Бросай плот! — донёсся до меня крик Мии. — Он тебя за собой уносит!
Я оглянулся и ужаснулся, насколько далеко я находился от берега. Попытался успокоиться. Я знаю свои умения плавать. Если плыть не спеша и аккуратно, то такое расстояние я осилю. Но, похоже, что судьба мне не давала плыть медленно и размеренно. Я чувствовал, что попал в цепкие руки течения, из которого мне необходимо выбраться. Я напряг последние силы и через пару минут оказался в спокойной воде. Вот только хватит ли мне сил оставшихся, чтобы добраться до берега?
Пока я плыл, заметил, как серебристая фигурка резво спускается по верёвке, весящей на скале. На высоте десяти метров фигурка отрывается от скалы, падает, и красиво входит воду.
Я никогда не видел, чтобы люди плавали так быстро! Я даже не знаю, что это за стиль плавания. Около головы Миа, торчащей из воды, не наблюдалось ни единого всплеска, только расходящиеся в две стороны волны. Буквально через минуту она оказалась около меня.
— Давай помогу, — предложила она, — а то пловец из тебя ни ахти какой.
— Обойдусь, — буркнул я, выплёвывая воду — нормально я плаваю. Только медленно.
— Чем ты мне всегда не нравился, так это своим упорством. — Она держалась в воде так, будто там родилась.
— Просто не хочу, чтобы меня дважды за трое суток спасала Самка, — произнёс я задыхаясь.
Миа внезапно посерьёзнела.
— Если хочешь доплыть сам, то перестань болтать. Береги дыхание.
— А почему ты тогда нырнуть под буй не захот… — остаток вопроса я пробулькал, поскольку рот опустился ниже уровня воды.
— Я не выдерживаю давления. — Спокойно объяснила Миа.
Я действительно заткнулся, так как находился на грани. Но дал себе мысленную установку помощи не принимать. Иногда мне такие установки помогали. От напряжения и сосредоточения на этом я перестал видеть окружающее. Однако чувствовал, что у меня ничего не получается.
— Ну где ты, блин? — не выдержал я.
— Здесь я, — послышался голос Мии.
— Да не ты! — Выругался я, — второе дыхание.
— Зачем тебе второе, если ты и на первом доплыл? — Миа язвила по полной катушке.
Сознание прояснилось и я увидел выступ валуна, за который я держался руками.
— Это было только половина первого дыхания, — буркнул я Мии.
— Ну-ну. — Только и сказала она.
— Ты у нас ещё и по скалам лазить умеешь?
— Спускаться — умею. Особенно по верёвке. — Она обвязалась верёвкой и подала Антоновичу знак, чтобы он поднимал её.
Тоже логично — Миа легче, а потом уже вместе и меня поднимут. Тем более, что на самостоятельный подъём я сейчас был слабо способен — руки дрожали, как у хронического алкоголика. Плота видно не было, а жаль — утеряли. Так или иначе, весь этот случай показал, что плавать внизу можно, а значит, можно и попробовать организовать экспедицию вокруг атолла. Другой вопрос, как построить плот, а точнее из чего.
Меня подняли без проблем. К тому времени все мы находились в, мягко говоря, уставшем состоянии. Не говоря уже о спасённом — тот вообще был еле жив.
— Далеко же он живёт, — почесал затылок Антонович, разглядывая подростка. — Долго плыл.
— Антонович, вы хоть напоили его?
Сосед уставился на меня, как на идиота:
— Думаю, пару дней ухода, и в сознание он придёт.
Периодически меняясь, мы занесли парня в наш лагерь. Миа сварила бульона из имеющихся у нас в запасе птиц и на ночь мы, как смогли, напоили его.
Утром он в сознание не пришёл, но заметно шевелил во сне руками и губами. Мы его оставили на попечение Мии, а сами пошли с Антоновичем довершать незаконченные вчера земляные работы. Поскольку людей на добычу пищи у нас не осталось, я решил пару часов посвятить рыбалке. Ра, как всегда, появился в тот самый момент, когда я сделал первый заброс. Поглаживая кота, я вспомнил историю, когда решил выкопать у себя небольшой прудик. Запустил туда десяток карасей. Через пару недель решил порыбачить и посмотреть, как там мои караси. Караси упорно не клевали. Тогда я купил на рынке ещё десяток. Однако и эти клевать упорно отказывались. После я всё понял, увидев Ра, довольно бегущего куда-то с карасём в зубах.
А вот и частичное решение продовольственных проблем — искусственное озеро. Вырыть его недалеко от Большого озера — не такая уж и проблема. Кот много рыбы с него не натаскает — и так жрёт от пуза. Надо будет завтра этим заняться. Выловив достаточное для сегодня количество рыб, я отнёс их Мие и пошёл помогать Антоновичу.
Сосед к тому времени уже расправился с огородиком и занялся возведением дамбы. Процесс строительства пока состоял у него из осмотра площадки строительства и чесания затылка.
— Что не так? — спросил я у него.
— Без камней плоды нашего строительства смоет ближайшим самым маленьким дождиком. А с камнями здесь, внизу, туго. Разве что с бывшего посёлка таскать. Только далеко, а нам объём для строительства большой потребуется.
— Зачем из посёлка? — Я задрал голову вверх. — Обрыв здесь высокий. От обрыва метров сто пятьдесят. Наверху камней хватает. Если хорошо покидаем, то таскать придётся не так уж и далеко. Только Мию надо будет предупредить, чтобы не ходила сюда во время бомбёжки.
— Дело говоришь, — согласился Антонович, — пошли, что ли, пообедаем.
— Идея есть, — сообщил я Антоновичу, когда мы поднимались к лагерю, — прудик на берегу Большого озера вырыть.
— Для чего?
— Рыб хранить. Прудик воздвигнем мелкий, чтобы руками рыбу ловить можно было.
Идея Антоновичу настолько понравилась, что он предложил заняться её воплощением уже завтра.
— Как там наш Пятница? — спросил он, когда мы вошли в лагерь.
— Какая пятница? — не поняла Миа.
— Это Антонович так этого чернокожего парня окрестил, — объяснил Мие я.
— А почему Пятница? — поинтересовалась она.
— Действительно, — сказал я, — Мию я должен был тогда назвать Субботой.
— Нет. — Антонович думал о чём-то своём, — Даниель Дефо называл таких Пятницами. Миа, так что там с этим парнем?
— Немножко даже бредил, — сообщила она, — но бессознательно бульон уже хлещет только в путь.
— Пусть выздоравливает, — с улыбкой на лице произнёс Антонович, — а мы для него пока плантацию подготовим.
Я добродушно засмеялся, а Миа, вероятно шутки не поняла.
Мию мы предупредили, чтобы носа она из лагеря не высовывала, потому что синоптики обещали
