— Нет, — отрезал Джаган.
— Вам надо отдохнуть. Не волнуйтесь. Я все устрою.
Братец нежно похлопал его по плечу и сказал:
— Не теряйте самообладания. Чего стоит вся ваша философия, если вы не можете выдержать этого маленького испытания?
— В камере… — простонал Джаган. — Я эту камеру знаю. Там грязь страшная, и заключенные мочатся в углу. Впрочем, возможно, теперь там лучше? — спросил он сморкаясь.
— Конечно, сейчас там все совсем по-другому.
— Да, должно быть, конечно, хотя при англичанах там было ужасно.
Братец продолжал:
— Перво-наперво я отправился в тюрьму и стал уговаривать надзирателей. Я повидал мальчика и поговорил с ним. Мне даже удалось передать ему чашку кофе.
— А поесть вы ему что-нибудь передали? Он, верно, был очень голоден.
— К нему там отнесутся особо. Я знаю районного сборщика налогов, мы все устроим. Я узнал обо всем этом в шесть часов. Я возвращался из дома главного инженера, куда зашел, чтобы договориться о репетиторе для их сына. На углу возле почтамта посыльный главного инженера сообщил мне об этом. Зеленый автомобиль остановили около Мемпи, где обычно проверяют, не нарушаете ли вы сухой закон, потому что в джунглях, в горах незаконно гонят самогон. Какой-то полицейский осмотрел автомобиль Мали и нашел спрятанные в нем полбутылки спиртного. Ну, вы их знаете… Полиция немедля задержала машину, опечатала при свидетелях бутылку и предъявила им обвинение в нарушении сухого закона.
— А кто там еще был?
— Два его приятеля.
— О, эти приятели, во всем виноваты они. А где сейчас машина?
— Ее пригнали в город. Оставят при полицейском участке, пока дело не будет закрыто.
Джаган закрыл глаза и сел, губы его зашевелились в беззвучной молитве.
— Я… Я и не знал, что мальчик пьет, — проговорил он, сделав еще одно открытие относительно сына.
— Совсем не обязательно пить, чтобы тебя обвинили в нарушении сухого закона. Достаточно, чтобы у тебя изо рта слегка пахло алкоголем. Есть такие микстуры от лихорадки, у них алкогольный запах. Можно достать справку от врача, что он предписал ему выпить две дозы этой микстуры в тот день, вот и все.
— А где вы достанете такого врача?
— О, вы даром тратите время. Вставайте же, нам надо идти, — вскричал нетерпеливо братец. — Об этом позаботится адвокат. Доверьтесь ему, он все уладит…
— А зачем они поехали в горы?
— Это неважно… Впрочем, что ж — Мали поехал в горы, чтобы встретиться там кое с кем по своему делу и спокойно обсудить в «Горном приюте». Он ждал представителя своих иностранных компаньонов.
Тут Джаган наконец опомнился:
— Ну конечно, иностранные компаньоны! Очень внушительно. В Индии никто ничего не понимает! Только иностранцы! Всегда иностранцы! Что ж, все понятно. А бутылка? Как к нему попала бутылка?
— Ее там кто-то забыл. Какой-то незнакомый человек остановил в горах автомобиль, попросил его подвезти, потом сошел, а бутылку забыл в автомобиле.
От этих объяснений Джагану стало легче. Он посмотрел братцу в лицо, чтобы понять, насколько он держится правды, но тот отвел глаза и только заметил:
— В наши дни все возможно. Людям нельзя доверять, особенно незнакомым. Когда я не смог вас найти, я пошел к Ганешу Рау, он лучший адвокат в нашем районе. Хоть у него работы по горло, он согласился взяться за наше дело. Он Мали знает и восхищается его планами. Он, кажется, обещал приобрести его акции, когда придет время…
— Неужели он верит, что эта машина будет писать романы?
— У меня не было времени с ним подробно поговорить, но, когда я упомянул об этом, он сказал: «А почему бы и нет?»
Джаган задумался. Братец произнес:
— Но как бы там ни было, у нас есть все шансы выиграть дело. Мы просидели с ним до двух часов ночи, обсудили все возможности. Я даже поспать не успел. В пять я взял у соседа велосипед. Четыре раза я с него падал, прежде чем добрался до вас.
— Больше не ездите на нем. Вы можете себя убить, — проговорил величественно Джаган.
Братец сказал:
— Кроме того, он хочет заняться полицейским, который остановил автомобиль Мали. Этот неизвестный, который попросил, чтоб его подвезли, мог быть его сообщником. У них, наверно, давно был на вас зуб.
— Но почему? — спросил Джаган. — Почему у какого-то полицейского должен быть на меня зуб?
— Много может быть всяких причин. Люди вообще злы. Возможно, он требовал бесплатных сластей у вас в лавке. Ведь им, беднягам, так мало платят, что приходится добиваться расположения торговцев. Сейчас вы, вероятно, об этом забыли, но постарайтесь вспомнить, как вы пригрозили пожаловаться на него начальству.
— Я ни разу не видел у себя в лавке полицейского…
— Или, может, он запомнил вас еще тогда, когда вы нарушали британские законы…
Джаган со смехом отверг это предположение:
— В те времена мы не с полицией боролись, у нас были дела поважнее.
— Хорошо, тогда, возможно…
— К тому же Махатма Ганди учил нас не помнить зла… Все равно, полицейские тех дней сейчас уже стали дряхлыми старцами или умерли.
— А может, он когда-то поссорился с Мали. Полицейские, знаете, вообще не любят молодых людей, у которых есть автомобиль или мотороллер. Впрочем, все это просто разговоры. Адвокат вам скажет, что говорить. Мы полностью положимся на его совет. Одно совершенно ясно — на перекрестном допросе вы повторите то, что он вам скажет. Все будет зависеть от ваших показаний.
Джаган коротко ответил:
— Если то, что вы говорите, правда, истина восторжествует. Если же нет, я ничего не могу сделать.
— Нет-нет, не говорите так. Мы должны постараться вызволить Мали. Они могут приговорить его к двум годам по этому закону.
— Кто мы такие, чтобы вызволять или не вызволять? — спросил философично Джаган. Он полностью пришел в себя после первоначального потрясения и теперь говорил даже с некоторым злорадством, хотя голос его все еще был хриплым от горя. — Истина его вызволит, если то, что вы говорите, правда, — повторил он.
— Но адвокату надо будет все это сообразить и доказать, — сказал братец. — Свидетельскими показаниями. Сейчас он придумывает, как это сделать. Если он сумеет доказать mala fides[20] этого полицейского, мы сможем подать на него встречный иск, для того чтобы усилить нашу позицию.
Мысли Джагана приобрели наконец необычайную ясность. Он взглянул на свой узелок, легко поднял его с земли и сказал:
— Желаю всем вам удачи — вам, и вашему адвокату, и уважаемому клиенту, а также этому бедняге полицейскому, который имел несчастье остановить зеленый автомобиль. Только не ждите, что я буду принимать во всем этом участие. Не вмешивайте меня в эту историю. Забудьте обо мне, и я уйду, ни о чем вас не спрашивая.
— Но куда, куда вы идете? — спросил с тревогой братец.
— Поищу себе новое занятие — что-нибудь иное, чем то, что я делал шестьдесят лет подряд. Уйду куда-нибудь, забрав с собой только то, что унесет рука. Все, что мне нужно, в этом узелке…
— Включая чековую книжку, конечно, — заметил братец. — Это гораздо удобнее, чем носить с собой вещи. Куда же вы собрались?
