потворствовать любой игре, представляющей механизм главного избегания. Об общих принципах и правилах я поговорю в следующей главе.
О принципиальных «ни-ни» в Гештальт-терапии я уже говорил: велеречивость, предвкушение, повествовательность, долженствование, манипуляции.
В данной главе я уже коснулся вопроса будущего и прошлого, однако поговорю о нем более подробно еще, поскольку здесь я только обрисовал тему. О других же вопросах (повествовательности, долженствовании и манипуляции) следует рассказать особо, затронув все следствия и исключения из правил.
I. Повествователъность
Повествователъностъю Перлс считал так называемую «научную игру», точно так же, как религиозную игру - «долженствованием». В терапевтической ситуации наиболее частыми проявлениями данного отношения являются предложение (диагностическое) информации, поиск обычных объяснений, дискуссия по философским или моральным вопросам или по значению слов. Все это вместе с вежливыми клише табуировано в Гештальт-терапии как «многословие». Как говорил Перлс: «'Почему' и 'потому что' в Гештальте считаются грязными словами. Они ведут лишь к рационализации и принадлежат ко второму разряду продукции многословия. Я выделяю три разряда подобной продукции: дерьмо цыплячье - это 'доброе утро', 'как дела?' и т.д.; дерьмо собачье - это 'потому что', рационализация, извинения; и дерьмо слоновье - это когда говорят о философии, экзистенциальной Гештальт-терапии и т.д.- как раз этим я сейчас и занимаюсь».
Слово «дерьмо собачье», в частности, в Гештальт-терапии стало термином технического жаргона из-за своей выразительности. Оно указывают на нечто, от чего следует избавиться, что теряет свою весомость при непосредственном переживании.
Действия Гештальт-терапевта часто оказываются довольно неприятными для пациентов, ранее прибегавших к психоанализу или читавших психоаналитическую литературу, где интерпретация считается широким проспектом к истине. Более того, тенденция к поиску облегчения от психологических напряжений через обычные объяснения является естественной для многих. Должны ли мы назвать подобные психоаналитические и спонтанные попытки не иначе, как стерильными играми «прилаживания», как предлагал Перлс?
Лично я убежден в правомерности воздержания от выражения интеллектуальных заключений как о психотерапевтической технике, хотя и не согласен с пренебрежительным отношением многих Гештальт- терапевтов к желанию пациента разобраться на интеллектуальном уровне. Думаю, что это не только совместимо с применением техники, но и более эффективно. Не следует полагать, что «Аристотелевы причинно-следственные игры» всегда является иной техникой избегания (фобийное поведение) в отношении полезности обсуждаемого закона. Достаточно того, что мы знаем, что иногда объяснения являются избеганием. Если так, то когда пациент должен играть в игру Гештальта, где правилами не дозволяются «почему» и «потому что», он раньше или позже дойдет до точки, где почувствует себя неуютно без привычных «костылей». Другими словами, некоторые из его объяснений будут функциональны, а другие - фобийны. И все же, когда его просят полностью отказаться от объяснений, он находит, что иногда не может этого сделать с легкостью и чувствует себя виноватым, пустым, напуганным, начинает «повествовать», а не переживать дискомфорт момента или свою «необходимость» объяснить себя. Если я прав, техника табуирования интеллектуальных формулировок может оказаться подобной проявке фотопленки: высвечиванием того, что иначе осталось бы невидимым. Думаю, что это верно для суппрессивной техники вообще.
Признание эффективности техники отказа от интерпретации не обязательно должно основываться, с другой стороны, на выводе, что все интерпретации стерильны и что желание интеллектуального понимания либо представляет собой симптом, либо отсутствие главного. Уже достаточно того, что мы иногда видим стерильность интерпретации и что ожидание пациента, что данный тип понимания изменит его, является в целом его выбором из бессмысленно долгого окольного пути.
Вопрос неинтерпретации видится мне как предпочтительный из-за более эффективной техники - он сравнительно действеннее, чем вывод священного предписания, согласно которому все интерпретации объявляются в своей сути «плохими».
Гештальт-терапия - это особенно неинтерпретационный подход, поскольку ее целью являются переживания, осознанность, а не интеллектуальная интроспекция. Психоанализ, основанный на поиске интеллектуальной интроспекции, может привести к интроспекции эмоциональной. Гештальт-терапия держится на убеждении, что интеллектуальная интроспекция чаще становится ловушкой, подменой, «костылями», она навсегда замещает переживание, о котором повествует. В любом случае, осознанность может стимулироваться более непосредственно, чем интеллектуальной формулировкой своего возможного содержания. Не являясь сторонником подобного непрямого, «просчитывающего» подхода, Гештальт-тера- певт отвергает игру «Я вам сейчас все расскажу», поскольку она включает отношение, не подходящее для развития самоподдержки или ответственности.
Думается, что если мы попросим пациентов следовать правилу не интерпретировать себя и принять наше правило неинтерпретации, понимая это как технику, а не вопрос морали, наш контакт с ними только улучшится, чем если мы будем считаться со всеми их «потому что» в виде избеганий или «саботажа». В моей практике я основываюсь на выводе, что эффект необходимости интерпретации может иметь под собой ошибочность посыла, и я приглашаю своих пациентов поэкспериментировать в ситуации, где нет интерпретации. Когда пациенту не удается следовать правилу, которое он уже принял, можно заключить, что:
1. В этот момент он переживает что-то, что он должен избегать.
2. Его желание разыграть «смотри, какой я умный» или другую подобную игру сильнее, чем желание поделиться своим переживанием.
3. Он не доверяет терапевту и/или применяемому им методу.
В любом из этих случаев неудача пациента вести себя по предписанию (простой вербализации своих переживаний) по крайней мере так же важна для терапевта, как и успех. Если он не вдается в интеллектуализацию, то рано или поздно:
1. Поймет, что она и не нужна, чтобы обрести самосознание.
2. Споткнется о «дыры» своей личности - зоны слабости, паралича, неспособности принять переживания и т.д., которые способствуют возникновению ощущения пустоты. Как мы уже видели, как раз это-то и нужно.
А если пациент начинает объяснять или ищет объяснений у самого себя или у терапевта, то терапевт может поступить следующим образом:
1. Настоять на правиле;
2. Направить его внимание на переживания момента: необходимость избежать скрытого до сих пор дискомфорта, стремление объясниться или высказаться о прошлых событиях, желание, чтобы его приняли как толкового пациента, его выбор собственного подхода, а не предложенного терапевтом и.д.
В приведенных примерах неудача пациента следовать правилу воспринимается как ключ, а правило опосредованно выступает в функции проявителя этого ключа. Частично успех терапевта в любом подходе зависит от его способности подобрать ключи к существенным вопросам, выражения таких аспектов в его личности, которые предполагают конфронтацию. Суппрессивные правила Гештальт-терапии представляют собой ценные средства по выявлению таких моментов в переживаниях пациента, которые необходимо высветить. В основном это моменты, когда, несмотря на установленную терапевтом структуру, пациент предпочитает не выражать свои текущие переживания, но повествовать о себе или других.
Правило недопущения повествовательности, влекущее за собой правила недопущения объяснений или поиска объяснений, правило нефилософствования или недопущения поиска истины иначе чем свидетельством, правило недопущения диагностики личности или сбора информации с целью ее интерпретации (прибавим сюда дискуссию о погоде, об утренних новостях и т.д.), не только применимо к
