наиболее подвержен гневу и наименее поддается запугиванию с помощью гнева.
Именно к злобности и стремлению карать, характерным для энеатипа VIII, обращается Ичазо, называя фиксацией вожделения «мстительность». Однако этот термин имеет тот недостаток, что он ассоциируется с наиболее ярко выраженной мстительностью, проявляемой энеатипом IV, ненависть которого часто находит выражение в откровенных вендеттах. С этой точки зрения энеатип VIII не является столь очевидно мстительным, напротив, этот характер злобно отплачивает за обиду и тут же преодолевает свое раздражение. Мстительность, чаще всего встречающаяся у энеатипа VIII (за исключением тех случаев, когда желание «свести счеты» возникает у него как непосредственная реакция на ситуацию), - это мстительность, которая растягивается надолго, индивид берет правосудие в свои руки в ответ на боль, унижения и беспомощность, пережитые им в раннем детстве. Как если бы он хотел поменяться с миром ролями, и после того, как он переносил страдания и унижения ради удовольствия других, решил, что сейчас его очередь получать удовольствия, даже если это и принесет боль другим. А может быть, особенно поэтому, ибо и в этом тоже может заключаться месть.
Садистская склонность к тому, чтобы наслаждаться страданиями и уничижением других, может рассматриваться как трансформация необходимости жить со своими собственными страданиями и унижениями (побочный продукт мстительного триумфа), точно так же, как возбуждение, вызываемое тревогой, сильные ощущения и острые переживания представляют собой трансформацию боли в процессе ожесточения личности против окружающего мира.
Антисоциальная характеристика энеатипа VIII, как всякое бунтарство само по себе (от которого этот характер неотделим), может рассматриваться как гневная реакция на мир и, таким образом, как проявление мстительной склонности карать. То же самое можно сказать и о стремлении доминировать, бесчувственности и цинизме, равно как и о качествах, являющихся производными от них. Стремление карать можно рассматривать как фиксацию садистского или склонного к эксплуатации характера, и заслуга выделения этих последних характеристик у данного типа принадлежит Хорни и Фромму, труды которых опередили свое время.
Хотя вожделение само по себе подразумевает элемент бунтарства своим настойчивым отрицанием всякого запрещения удовольствий, бунтарство само является самостоятельной чертой этого характера, более заметной у энеатипа VIII, чем у какого-либо другого. Хотя энеатип VII не обременяет себя условностями, его бунтарство носит интеллектуальный характер. Это человек передовых идей, возможно, с революционными взглядами, в то время как энеатип VIII являет собой прототип революционного активиста. Помимо специфической идеологии, однако, в этом характере есть не только сильная оппозиция авторитетам, но и презрение по отношению к ценностям, культивируемым традиционным образованием. Именно благодаря такому грубому обесцениванию авторитетов «быть плохим» автоматически становится образом жизни. Общее сопротивление авторитетам обычно можно проследить в бунтарстве против отца, который является носителем авторитета в семье. Мстительные характеры часто приходят к мысли, что от отца нельзя ожидать ничего хорошего, и постепенно начинают рассматривать власть отца как неправомерную.
Стремление доминировать тесно связано с характерной для этого типа враждебностью к окружающим. Можно сказать, что эта враждебность служит стремлению доминировать, а стремление доминировать, в свою очередь, рассматривается как выражение враждебности. Однако доминантность выполняет также функцию личности, спасая ее от уязвимости и зависимости. Со стремлением доминировать связаны и такие черты, как «высокомерие», «стремление к власти», «жажда триумфа», «желание принимать роль окружающих», «стремление конкурировать с другими», «попытки демонстрировать свое превосходство» и т.д. Кроме того, с этими чертами превосходства и доминантности связаны и такие черты характера, как пренебрежение и презрение к окружаю цим. Нетрудно увидеть, что стремление властвовать и агрессивность служат вожделению; особенно в мире, ограничивающем свободу личности, только сила и способность отстаивать свои желания в борьбе может позволить индивиду предаться своей страсти к выражению импульсивных желаний. Доминантность и враждебность служат целям мстительности, как если бы индивид еще в юные годы пришел к мысли, что быть слабым, сговорчивым, приятным для окружающих не оправдывает себя, и начал ориентироваться на достижение власти, чтобы установить для себя справедливость своими собственными руками.
С характерной для энеатипа VIII враждебностью к окружающим связана также и жестокость, проявляющаяся в таких дескрипторах, как «склонность к конфронтации», «привычка запугивать окружающих», «безжалостность», «черствость». Эти характеристики, очевидно, являются следствием агрессивного стиля жизни, несовместимого со страхом или слабостью, сентиментальностью или сочувствием. Этому отсутствию сентиментальности, реальному подходу к жизни, прямоте, резкости и грубости соответствуют презрение ко всем противоположным чертам - слабости, чувствительности и в особенности к страху. Специфическим примером огрубления психики можно считать гипертрофированное стремление к риску, посредством которого индивид отрицает свои собственные страхи и предается ощущению силы, возникающему как результат победы над внутренними конфликтами. Любовь к риску, в свою очередь, питает вожделение, так как личности энеатипа VIII умеют превращать тревогу в источник возбуждения и вместо страданий, благодаря скрытому мазохистскому механизму, способны наслаждаться самой напряженностью происходящего. Точно так же, как нёбо способно воспринимать болезненные ощущения, получаемые от острых специй, как удовольствие, беспокойство и/или процесс ожесточения себя против него становятся для них больше чем удовольствием, оно становится психологическим пристрастием, без которого жизнь кажется бесцветной и скучной.
Эти две черты можно считать связанными друг с другом. Циничное отношение к жизни личности, склонной к использованию окружающих, объясняется, с точки зрения Фромма, как следствие скептицизма, тенденции всегда воспринимать добродетель как ханжество, не верить в добрые намерения окружающих и т.д. Эти черты, так же как и жесткость, можно считать выражением определенного образа жизни и определенной системы взглядов - взглядов хищника, у которого «когти и зубы в крсш». В отношении склонности к обману и хитрости следует отметить, что по сравнению с энеатипом VII энеатип VIII является более вероломным, его легко представить в образе «продавца подержанных машин» [121], который знает, как заставить покупателя заключить нужную ему сделку.
Люди, относящиеся к энеатипу VIII, обычно интересны в общении, остроумны и часто обладают определенной привлекательностью, однако они не тщеславны и их не занимает вопрос о том, как они выглядят в глазах окружающих. Их обольстительность, хвастливость и высокомерная притязательность сознательно используются ими для того, чтобы манипулировать окружающими, для того, чтобы приобрести влияние и власть и занять соответствующее место в господствующей в обществе иерархии. Кроме того, они представляют собой нечто вроде компенсации за тенденцию эксплуатировать других и бесчувственность, компенсации, дающей им возможность подкупать окружающих и добиваться того, чтобы окружающие принимали их, несмотря на их безответственность, склонность к насилию, агрессивность и т.д.
