Медведева!»… С подоконника он сладчайшим голосом разговаривает с рыбой: «Красавчик мой… милый… тебе хорошо? Не скучал по мне?.. Поцелуй, поцелуй папу…»
— Ты что здесь замер? — я наконец-то чувствую, что кто-то завис над моим плечом, и резко оборачиваюсь.
За спиной стоит официант с открытым ртом и дымящейся чашкой кофе в руке. «Извините», — бормочет он и сваливает.
Двадцать четыре ролика. Тридцать два персонажа на главных ролях. Тридцать два. Это весь руководящий и более-менее значимый персонал компании. Все остальные — стаф второго сорта, жители первого этажа. В этом корпоративном триллере не хватило роли только для одной актрисы. Для Машеньки Белан.
Где-то на середине первого просмотра, еще дома, я таил надежду на то, что увижу ее, и мне очень хотелось, чтобы в тот момент, когда ее крупным планом возьмет камера, она садилась на шпагат или что- нибудь вроде этого. Я тешил себя надеждой, что диск вылетел не из ее сейфа, а прилетел из кабинета финансового директора Полины Треплевой. Но нет… На тридцать первой минуте съемки Полина появилась. Она сидела у себя в кабинете при запертой двери и снятой телефонной трубке и на мониторе раскладывала пасьянс.
Три четвертых съемки не содержат никакого криминала. Павлюк и Коппельмайер — с этим все понятно. Еще пара эпизодов, на которые глаза бы не глядели. Но почему в кадре, к примеру, я? Почесывание задницы не есть компромат. Как не есть компромат почесывание других мест другими героями. Зачем это Машеньке, если я уже понял, что в сериал вошли все без исключения значимые для компании люди? Что это за коллекция, под каким она названием пойдет?
И вдруг… меня озаряет догадка!
Все это, вместе взятое — и есть компромат! Необязательно быть захваченным с чужой женой в постели!
Машеньке, когда случится то, на что она надеется, нужно избавиться от старой команды! Любой сотрудник «Вижуэл», оставшийся в компании после поглощения, имеет полное право плюнуть ей в лицо. И Маше нужно порубать косты, чтобы набрать новую команду! Не хочешь уходить и реноме твое безупречно — нет проблем! Давай посмотрим, чем ты занимаешься в свободное время… Чешем зад и поем, хотя на часах в углу кадра: 11:49 АМ.
Мира, Гриша, разве вы хотите со мной судиться? Что же, я не против. Я покажу новым хозяевам, как соблюдались в старой компании моральные принципы…
При таком креативном подходе к разрешению проблемы растают даже самые ледяные сердца. Зачем выдумывать велосипед, если можно просто сесть на него и кататься? Зачем искать нового руководителя поглощенного «Вижуэл», если есть Маша Белан, знающая о проблемах не понаслышке?
Молодец Маша. После просмотра этих кадров вряд ли кто-то из новых боссов оставит на прежней должности хотя бы одного сотрудника. Топ-менеджмент будет сменен на сто процентов!
Это сколько же пленки нужно снять, чтобы отсечь нужные кадры и потом объединить их на одном диске?
Я заметил, какая дата на экране является самой дальней. Мира и Гриша пробовали стол на прочность 22 февраля сего года. Наверное, это был подарок Грише к Дню защитника Отечества. На дворе — август. Итого — полгода. И ни один в «Вижуэл» даже ухом не повел. Никто не знает, что у него в кабинете «глаз». С Машей работают спецы высшей категории. Я начинаю уважать Белан. Она готовила мероприятие полгода, ни разу не выдав своего ожидания. Полгода мук, недосыпа, нервов, тревоги, и теперь, когда все позади и остались какие-нибудь три-пять дней, Машенька имеет вид скорпиона в брачный период и особенно опасна. Я думаю, что можно умереть, даже прикоснувшись к ней.
Колокольчик тенькает, и я вижу входящую в кафе Альбину. Девочка немного подслеповата, хотя и пытается скрыть свою близорукость за линзами. Она медленно крутит головой, пытаясь найти нужный ей объект. Так скат в темноте зондирует сонарами океанское дно. Когда ее глаза натыкаются на меня, она приходит в восторг — личико ее розовеет. Ей хочется бежать, но она знает себя как культурную девочку, а потому не спешит. Сейчас она в синем пиджаке, в белый горошек блузке и желтой костюмной юбке до колен. Гардероб заканчивают голубые туфли. Глаза бы не глядели… Думаю, это ее женская реакция на мое мимолетное замечание в офисе, о котором я тут же забыл. Свои наряды хиппи она сменила на строгий, как ей кажется, костюм. И снова у нее ничего не получилось.
Глава 16
В «Вижуэл» стали происходить странные вещи. Три часа назад в компанию пришло письмо за подписью президента сети магазинов «Атточи», в котором президент изъявил желание не продлевать более контракт с «Вижуэл». Еще вчера я назвал бы это письмо черной неблагодарностью, но сейчас удивлению во мне места не нашлось. «Атточи» три года назад заключил контракт с «Ребусом», и тамошние вислоухие лохи провалили рекламу. Своими яркими заманухами о низких процентных ставках банка при приобретении товара в кредит, больше смахивающими на мошенничество, они немало запутали клиентов, и в итоге суд был завален исками, от которых «Атточи» с трудом оправился. В конце концов его президент встретился с Рогулиным, потом со мной, я изложил концепцию продвижения магазинов так, как вижу, и в результате стараний девочек и мальчиков отдела Мары Павлюк и идеям Машеньки Белан «Атточи» преодолел кризис и оказался на плаву. Сегодня это лидер среди сети магазинов по продаже товаров длительного пользования, и нечего скрывать, что это «Вижуэл» сделал его таковым. И теперь этот неблагодарный выпад.
А через час после шока, который испытал Рогулин, получив первое письмо, ему принесли второе. От директора ресторанов быстрого питания. Содержанием оно мало отличалось от предыдущего, и президента «Вижуэл» больше всего возмущал не сам факт написания таких писем, а отсутствие у партнеров желания звонить и разговаривать с ним лично. Если в случае с «Атточи» его президент просто отказался продлевать контракт, который заканчивался через месяц, то в случае с забегаловками все было куда сложней. Контракт был заключен на три года, с тех пор миновал только год, и это означало, что директор сознательно пошел на разрыв отношений, зная наверняка, что придется выворачивать карманы для отступных. Неустойка — так правильнее…
Каждый раз, когда я натыкаюсь на деяние рук Машеньки, я поражаюсь ее дальновидности и коварству. И каждый раз думаю — вот, это последнее, что может выдумать изощренный женский мозг, и какой это был яркий аккорд!.. Ан нет. Проходит час, и я снова удивляюсь.
— Откуда ты это знаешь?
— Я поднималась с заявлением к Рогулину, в его приемной царила суматоха. Мила места не находит, Рогулин белый, как саван, по офису бегает, по телефону с кем-то ругается… В общем— что я не поняла из криков, порасспрашивала у Милы. Она сейчас в таком состоянии — все расскажет, что ни попроси.
Просто удивительно, как Раечке не пришло в голову рассказать мне об этом. О прокуратуре, о конопатой морде Кузи она доложила, а вот о том, что полило бы медом мою растерзанную душу, она рассказать не посчитала нужным.
Я не приверженец идеи, что одним женщинам бог дает красоту, а другим мозги. Я глубоко убежден, что о красоте тут речь вообще не идет. Моя концепция заключается в том, что у одних женщин бог мозги забирает, оставляя чуть-чуть для того, чтобы те мазали помаду на губы, а не на ресницы, и добавляет его тем, кто работает в качестве ассистенток у Пуанкаре и Кюре. И все крутятся, как могут.
Но в случае с Раечкой работает другая схема. Ей поставлена задача войти ко мне в тесный контакт (уже сделано) и выведать планы (черта с два-то она выведает). И она крутится, как может.
