Глава 23
Они стояли в тридцати метрах от стойки регистрации на рейс до Санкт-Петербурга. От пустующей стойки. Все, кто пожелал улететь этим рейсом, уже находились в зале ожидания. Пять минут назад регистрация закончилась. Вика ее не прошла. Чтобы оказаться в зале аэропорта, им пришлось пойти на хитрость. Дождавшись, когда из служебного входа появится человек, сотрудник аэровокзала, Куртеев подхватил дверь рукой и спросил:
— Селиванов уже ушел?
Они знали Селиванова. И, несмотря на то что служащий понятия не имел, кто такой Селиванов, спорить он не стал. Он спешил, и выяснять, кто такой Селиванов, у него не было ни времени, ни желания. Войдя через служебный, конфликтолог с профессором встали еще перед одной проблемой. Дверь, ведущая в зал, имела кодовый замок. Уже имея представление о работе таких замков, ориентированных больше на видимость безопасности, чем на реальную безопасность, Тихон оторвал у сигаретной пачки картонную «закрывалку», расправил ее и, поддев снизу, отодвинул язычок замка в сторону. Оказавшись в эпицентре регистрационной стихии, они осмотрелись. Пассажиры с билетами у входа делали флюорографию, рентген и хвастались содержимым карманов. Угроза аэропорту по шкале Буша имела «оранжевый» уровень.
— Она могла стать неузнаваемой, — пробормотал ошарашенный ситуацией Куртеев. Он помнил, как могла преображаться та, тоска по которой и страх за которую уже вторые сутки вели его по Москве. — Она могла перевоплотиться.
— Я бы заметил это перевоплощение, — бросил Берг.
— Что вы понимаете, — в сердцах проговорил Тихон. — Что бы
Берг снова посмотрел на него. Как в прошлый раз. Однако сейчас Куртеев этого не заметил.
— Нужно проверить списки пассажиров.
— Валяйте. Вам их предоставят по первому требованию. Вы только крикнете на весь зал, и к вам, сбивая друг друга с ног, побегут девчонки в синей форме. Они будут нести списки пассажиров до Питера, Магадана, Д-дюссельдорфа…
Куртеев разглядел справочное и решительным шагом направился к нему.
— Не глупите! — крикнул ему Берг. Покачав головой и посмотрев по сторонам, он направился следом.
Та, которая могла дать, сидела за стеклом и была недоступна. Давать она не хотела. Поводом для отказа послужил тот факт, что молодой человек и лысый старик могут быть террористами и, узнав, на борту ли «живая бомба», позвонить ей на мобильный. «Живая бомба» подорвет взрывное устройство. Погибнут люди.
— Какая «живая бомба»?! — кипятился под внимательным и спокойным взглядом служащей аэропорта Куртеев. — Живые люди ни с того ни с сего не взрываются!
— Она могла пронести, — сказала та, что не давала.
— Что пронести?! Сто миллилитров «Аква Минерале»? Вы тут на входе анальное зондирование устраиваете, какая бомба?
— Мы отвечаем за безопасность доверивших нам свою жизнь людей.
Бергу надоело их слушать. Наклонившись к окошечку, он шепотом спросил:
— Сколько?
На глазах изумленного конфликтолога переживающая за безопасность доверивших ей свои жизни пассажиров девица написала на листке: «100» — и показала Бергу через стекло.
— Деньги, — приказал Куртееву профессор.
Тихон, шепотом матерясь, вынул из кармана оставшиеся триста из тысячи предназначенных Кустурице для кастинга долларов и бросил их под стекло.
Через минуту щелканья по клаве девица оторвала взгляд от экрана и покачала головой.
— Забронировавшей на место 7-а названной вами пассажирки на борту воздушного судна нет. Она не проходила регистрацию, потому, наверное, и нет.
Пока она искала, Берг что-то писал на вырванном из блокнота листке. Он дописал тогда, когда Куртееву была сообщена странная новость. Отвалившись от окошечка, он привалился к стене и посмотрел на писанину Берга.
«Начальнику смены аэропорта „Шереметьево-1“. Жалоба. При выдаче информации для служебного пользования Ваша сотрудница Доренко Алена (указано на бедже) потребовала у меня 1000 (одну тысячу) долларов США в качестве взятки. Я был вынужден ей заплатить. Прошу принять меры».
— Вы такой наивный, — думая над тем, что теперь делать, Куртеев взял профессора за рукав и повел к выходу. — Неужели вы не понимаете, что писать такое бесполезно? Кому вы пишете? Ее начальнику? Да она же с ним делится, в том-то и смысл!
Засовывая на ходу лист в карман, Берг стал осматриваться. Он словно искал знакомое лицо.
— Это как п-посмотреть, мой мальчик… Когда рубишь тысячу, а начальнику несешь долю в пятьдесят долларов…
— Вот ведь вы гад какой… — возмутился Куртеев. Он говорил, а в душе нарастало какое-то непонятное волнение. Словно поднималось артериальное давление. Чувство собственной опасности было настолько реальным, что его начало трясти. — Она же вам информацию дала, а вы ей в ответ…
— Если бы она не сказала, что отказывает, опасаясь за жизнь людей… Что-то не так, Куртеев, не находите?
Куртеев находил.
Трое человек двигались к ним через толпу, оттирая толпу плечами.
— Вика не улетела в Питер, — быстро сказал Куртеев, — и нам нужно убираться.
— Я вижу, что не улетела, — сказал Берг.
Почти бегом они пересекли асфальтовую дорожку, разделяющую стеклянную стену терминала со стоянкой, и Куртеев сунул голову в первое попавшееся окно такси.
— В центр.
Договорились быстро. Водитель пообещал содрать с них остатки свистуновских денег, но делать было нечего. Куртеев рассчитывал оказаться дома и пополнить баланс.
Но едва за Бергом успела захлопнуться дверца, как в машине стало темно. Кто-то загородил свет, бьющий из аэропорта, и лязгнули ручки дверей. Сквозняк мгновенно ворвался в машину, и Куртеев почувствовал, как кто-то вытаскивает его на улицу. Последнее, что он увидел в машине, — ноги Берга. Профессор выходил из такси как-то странно. Его ноги не поспевали за туловищем.
Тихон не успел даже осмотреться. Его, а следом и профессора сразу затолкали в какой-то высокий микроавтобус, и за их спинами лязгнула, а потом грохнула об арку дверь.
— Друзья мои, — услышал Тихон знакомый голос. Он слышал его, но никак не мог припомнить, где. — Друзья мои, ваша настойчивость начинает казаться опасной.
— Опасной для кого? — спросил Берг, пытаясь разглядеть в полумраке салона выезжающей с территории машины говорившего.
— Для всех.
Свет вспыхнул. Куртеев присмотрелся и едко хохотнул.
— Борис Борисович, я же говорил, что вы в теме!
— Кто это? — спросил Берг.
— Где она? — спросил Истасов.
— Кто это, Куртеев?
— Это Истасов. Один из тех, кто был записан Викой на листке. Я с ним недавно познакомился. Ужасный малый. Имеет шлюху в трущобах и жену, с которой спит один из его знакомых.
— То есть жена тоже шлюха?
— Совершенно верно.
— То есть все, чего добился в жизни человек, похитивший нас со стоянки такси, — это разыскал в