поношенной одежды.
— Неплохой выход! Что же вы раньше молчали, да и сейчас говорите так робко!
— Ваш покорный слуга боялся, что вы не одобрите его, ваше превосходительство.
— Ну что вы, во имя политики, во имя достижения нашей цели, когда человеку предстоит совершить подвиг ради своего шеститысячелетнего государства, он может и должен идти не только на торговлю старьём, но и на большее. Надо учиться у европейцев — их всегда интересует результат дела, а не средства.
— Есть у меня ещё одно соображение. Неплохо было бы добиться разрешения на ввоз электрических счётчиков. Штук на шестьдесят-семьдесят.
— Клянусь аллахом, это сделать нелегко. Вы ведь знаете, сколько бы ни появилось электрических счётчиков, генерал Зармади, как гиена, набрасывается на них. С этим упрямым ослом поладить трудно.
— Насколько мне известно, наш друг Алак Бедани знает, как к нему подойти. Не соизволите ли вы поговорить с ним?
— Это можно, но при одном условии: несколькими счётчиками вы заткнёте рот журналистам!
— Я слышал, что городская управа собирается продать ещё немного земель. Нам нужно не упустить их. Земля снова поднимется в цене.
— Не возражаю, но земля не скоро приносит доход. Ведь надо сговориться с маклерами-евреями, и только после этого, месяца через три мы получим деньги. А они нам будут нужны через десять-двенадцать дней.
— Не беспокойтесь, горбан, это я беру на себя. Как только мы договоримся об условиях, на которых земля будет продана нам, ваш покорный слуга и наша дорогая Нахид записываем землю на своё имя и выплачиваем за неё деньги.
— Ну и ловкач же ты, хочешь и нас одурачить. Да чёрт с вами, пусть и этот кусок достаётся вам и ханум, я не против. Депутатом мы вас опять сделаем, но ведь, кроме этого, нужно и ещё чем-то порадовать вас.
— Да, чуть не забыл о главном. Вашему превосходительству надо в течение ближайших дней лично поговорить с генеральным директором Национального банка и заставить его дать распоряжение кредитному управлению банка увеличить кредит для меня и некоторых других наших друзей в четыре-пять раз. Нам необходимо иметь в своём распоряжении неограниченное количество векселей. Дело в том, что выборы будут идти не очень-то гладко. Кто знает, может быть, понадобится изрядная сумма, чтобы оттереть какого-нибудь слишком наглого соперника или заменить урны с бюллетенями. Тут только успевай подписывать векселя. Вот почему нельзя определить расходы заранее. Лучше нам иметь открытый счёт, чтобы в самый горячий момент не искать денег по разным концам. Однако надо остерегаться Бадпуза. Вы ведь и сами знаете, банк целиком в его лапах, и, несмотря на все обещания, эта семиглавая змея может повлиять на господина директора банка Эхтеладжа не в нашу пользу.
— Можете не волноваться, с генеральным директором договориться легче всего. Ведь для того, чтобы уладить наши дела там, вовсе нет надобности обращаться к нему лично. Как только я договорюсь с нашими друзьями, они сами дадут нужное распоряжение генеральному директору, и он сделает всё, что нам нужно. Собственно, для этого он там ими и посажен.
— Есть и ещё один путь раздобыть денег.
— Прошу вас…
— Нужно получить разрешение на рубку леса в северных районах.
— Ну, это проще простого. Мы уже много раз устраивали подобные вещи для наших людей, сделаем это и сейчас. Дело облегчается ещё и тем, что министрами сельского хозяйства чаще всего бывают самые слабые члены кабинета. Стоит только написать, и разрешение будет получено.
— Горбан, не забудьте ещё, что нам нужно пятьдесят-шестьдесят тысяч коробок ниток.
— Конечно. И мне нужно немного для одного из моих йездских друзей и тегеранского родственника. Но теперь всё стало так сложно, что не знаешь, к кому обращаться. С одной стороны, существует Министерство промышленности и ремёсел, с другой — Плановая организация, к которой присоединился Промышленный банк. И теперь не слушают ни тех ни других. Да к тому же эта Плановая организация как пропасть, в которую проваливаются караваны товаров…
И всё же, несмотря ни на что, придётся разрешить и этот вопрос. Вы, должно быть, знаете, что нитки предназначены почти исключительно для задабривания депутатов меджлиса. Ведь кто бы ни просил, всем говорили что нитки находятся в распоряжении меджлиса,
— Да, но такими способностями наделил его аллах. Сколько бы мы ни старались, нам его не догнать.
— Да что вы, горбан, зачем такая скромность!
— Ну-с, что у вас ещё?
— Этот самодовольный, надутый верблюд, франкмасон Нахс-ол-Мольк, да простит бог прегрешения его отца, ликвидировал сахарную монополию. Если бы он не наделал таких бед, мы до сих пор имели бы самый лёгкий и постоянный доход от торговли сахаром. Именно таким образом, через доктора Мильспо, покрывали свои расходы американцы и англичане. При первом случае, как только власть вновь окажется в наших руках и мы упрочим наши позиции, нам нужно будет заняться этим делом. Может быть, иншаалла, следующий состав меджлиса окажется нашим и мы добьёмся успеха. А сейчас, пока этот путь для нас закрыт, придётся заняться импортными товарами. Один из наших друзей привёз из Америки большую партию вееров, нейлоновых чулок, зубных щёток, гребешков, резиновых, игрушек и зубной пасты, которые не раскупаются и лежат мёртвым капиталом. Другой закупил партию засохшей ваксы, и её никто не берёт. Наконец, ваш покорный слуга имеет на шесть миллионов алюминиевых котелков, которые ему никак не удаётся сплавить. Распорядитесь, пожалуйста, чтобы эти товары, как предметы роскоши, не разрешали импортировать. Может быть, тогда нам удастся быстро распродать их. Одно это принесёт нам большие прибыли, и мы сможем удовлетворить наши потребности в деньгах.
— Браво, браво, господин Доулатдуст! Каким умом и смекалкой наградил вас всевышний и всемогущий бог! Кстати, мой сын Ага Мостафа прислал своей матери из Америки пищалки и волчки, которые тоже лежат на складе. Заодно сплавим и их. Тогда мать Ага Мостафы перестанет день и ночь надоедать мне. Жаль только, что братьев и сестёр высокопоставленных персон становится всё больше и больше и всеми автомобилями, радиоприёмниками и подобными выгодными для продажи вещами распоряжаются они. Хорошо ещё, что Эхтеладж-старший, да помилует бог его отца, когда был мэром города, запретил привозить на базар дыни и баклажаны, пока эти продукты не поступят из амлякских хозяйств[74]. Или, например, помните, когда купцы навезли очень много зелёной краски и она залежалась, он дал распоряжение выкрасить все ворота и наличники на окнах в зелёный цвет и купцы распродали неходовой товар. Очень жаль, что прошли те славные времена и нам приходится довольствоваться веерами, пищалками и волчками.
— Да, я вспомнил ещё об одной просьбе Нахид к вашей светлейшей особе.
— Пожалуйста, прошу вас, я готов помочь всей душой. Особенно сейчас, когда я нахожусь на этом роскошном банкете, подготовленном с таким вкусом, старанием и любезностью.
— Что вы, что вы, здесь нет ничего особенного. Прошу вас, считайте, что этот дом — ваш дом. Надеюсь, сегодня на нашем скромном ужине мы разрешим все вопросы.
— Так о чём же просит дорогая Нахид-ханум? Думаю, что её просьбу можно будет исполнить тотчас, ведь сегодня здесь соберутся все министры.
— Просьба пустяковая. Она хотела бы, чтобы вы помогли ей получить разрешение на ввоз пяти автомобилей кадиллак. Их можно выписать на имя людей, хорошо вам известных: детей вашего покорного слуги Фарибарза и Виды и преданных вам его секретаря Хушанга Сарджуизаде, слуги Рахмазана Али и служанки Омм-ол-Банин.
— Что ж, я ничего не имею против. Боюсь только, что здесь мы можем встретиться с трудностями: ведь ввоз кадиллаков, кажется, находится в ведении не то брата, не то сёстры высокопоставленной особы?
— Да, монополия в их руках. Ваш покорный слуга и не помышляет с ними ссориться, это не в
