сказать, в массы.
Никому, практически, неизвестный Миша Науменко неожиданно выдал такие потрясающие хиты как «Детка», «Ода ванной комнате», «Гость» и другие, так непохож он был на все, что делалось в рок- Ленинграде, рок-Москве и окрестностях, что остановить его было уже невозможно - в этом случае, безусловно «The show must go on!!» И оно продолжалось, с переменным, правда, успехом.
В Ленинграде деятельность такого рода носила локальный характер и проистекала в узком кругу посвященных и допущенных, не вылезая на поверхность земли и, оставаясь андерграундом, варилась в собственном соку средней крепости. Вообще это был тихий, спокойный город с прямыми, хорошо простреливаемыми улицами (в фигуральном смысле, слава Богу), обзор местности был хорош, и трудно приходилось тем, кто желал собраться в одном месте большой группой и начать играть на гитарах - отовсюду сразу набегали проворные милиционеры и растаскивали народ по разным углам, норам и закоулкам, где обстоятельно внушали мысли о вреде такого рода общения. Чиновный же люд обитал здесь в основном мелкий и трусливый, не любящий рисковать и высовываться и, посему, раз и навсегда определивший свое отношение к рок-н-роллу - его, мол, у нас в городе нет и все тут. Есть «Поющие гитары», «Лира», «Ленинградский диксиленд» - и достаточно. Идеологически выдержанная, солидная и добротная музыка. А никаких «аквариумов» и Майков просто нет.
А у них, в свою очередь, качество появлявшегося материала уже входило в противоречие с имеющимися возможностями для его реализации - песни нужно петь, особенно, если это рок-н-ролл. А играть такие вещи, как «Детка» или «Как звезда рок-н-ролла» на кухне, конечно, можно, но очень недолго - они для этого не предназначены, они должны греметь, под них юноши должны танцевать, а девушки швырять в музыкантов лифчиками и патронами губной помады. Нужно было искать пути на настоящую сцену, в настоящие залы, и вообще, нужно было уже деньги за концерты получать, поскольку имеющуюся независимость начинала подтачивать бедность и необходимость зарабатывать себе на жизнь каким-то паскудством, к рок-н-роллу отношения не имеющему.
Такие пути нашлись в столице нашей родины, Москве. Там и народ жил побогаче, и чиновники были посмелее, и там уже родились первые акулы российского шоу-бизнеса, и некоторые из них уже успели даже сесть в тюрьмы за нетрудовые (?) доходы. Но это были птицы очень высокого полета, и до них сразу было не достать, особенно, если тянуться из Ленинграда. Пришлось на первых порах довольствоваться тем, что попадалось под руку из бизнесменов рангом пониже. Таким образом состоялась историческая встреча Майка, Б.Г. и Олега Евгеньевича Осетинского, который к рок-н-роллу до этого, равно как и после, никакого отношения не имел и взялся за непростое дело то ли из чистого (или нечистого) интереса, то ли ради саморекламы и создания себе имени и имиджа прогрессивного смелого творческого человека, бескорыстного и самозабвенного мецената, радевшего только за молодые таланты.
А по молодым талантам он был большой специалист - сценарист, работавший в нескольких картинах, в том числе в «Звезде пленительного счастья», он был известен широким массам больше как отец той самой Полины Осетинской - знаменитой симпатичной девочки-пианистки. Как-то увидев и услышав на одном из микроскопических самодельных концертов Майка и Бориса, он решил, что обладает достаточным опытом воспитания юных гениев и предложил неискушенным рокерам профессиональную поддержку и много чего еще.
Надо отдать ему должное, он устроил-таки несколько выступлений странному коллективу из Ленинграда - «Аквариум» - не «Аквариум», в афише название не значилось, да и афиши не всегда имели место. Все это называлось «Творческими вечерами» или «Творческими встречами» с самим Осетинским. Он сидел на сцене в компании нескольких знакомых и пил чаи-кофеи, а вокруг него буйствовали Майк, Борис, Дюша, Сева, Фан, Фагот и кое-кто еще, кто оказывался поблизости в данную минуту. Но это творческое содружество существовало недолго. Не понимая специфики жанра и всю жизнь занимаясь кино-театра- литературной деятельностью (а может и еще какой), Осетинский допустил ряд непоправимых ошибок в работе с молодыми талантами. Правда, он некоторое время занимался с ними (в частности с Майком) дикцией и сценодвижением, чем совершенно его очаровал - взрослый, именитый (какой-никакой) творческий работник принимает такое участие в его судьбе, тратит на него свое драгоценное время и деньги - тут было от чего разомлеть. Короче говоря, бородатый, высокий и толстый человек в костюме и сапогах-луноходах (видимо, последняя мосфильмовская мода) до поры до времени был для Майка и Б.Г. чем-то вроде света в окошке.
Быстро стало ясно, что тактика знаменитого сценариста не подходит для независимых героев рок-н- ролла. То, что возможно, проходило у него с Полиной, никак не могло пройти просто так, например, с Дюшей или другими представителями «Аквариума».
Он считал, что главное - покупать побольше коньяка и все будет «ОК», и покупал его, но поил им беспрерывно исключительно Майка и Бориса, игнорируя остальных, - а этого не прощают. Тем более, что Майк вообще предпочитал коньяку сухие вина, а в компании Бориса были гораздо большие любители этого напитка, чем он сам.
Творческий союз с Осетинским быстро прекратил свое существование. И дело здесь не только в коньяке, просто мэтр оказался недостаточно крут для занятий рок-н-роллом в СССР - он юлил, сбегал с концертов при первых признаках опасности (а она, по определению, сопутствовала любым формам занятий этой музыкой), неприлично ругался, вообще, вел себя нехорошо. Одни его ругали очень сильно, другие - поменьше, Майк же отмалчивался, а иногда говорил, что несмотря на все неприятности, О.Е.Осетинский лично для него сделал достаточно много.
Ну, сделал и сделал, за хорошее - спасибо, за плохое - да Бог с ним, с плохим - всякое бывает. А в Москве для Майка на Олеге Евгеньевиче свет клином не сошелся. Однажды, вернувшись домой из очередной поездки в столицу, Майк с трепетом показывал друзьям и жене фотографию лысого бородатого гражданина и говорил всем с несказанным уважением в голосе: «Вот один из крутых московских мафиози». Но при более близком знакомстве с необычным гражданином, выяснилось, что он ни какой не мафиози. Александр Липницкий - так его звали - стал просто отдушиной не только для Майка, а для целого сонма ленинградских музыкантов, мыкающихся в поисках кайфа между двумя столицами.
Об отношениях же Майка к этом у человеку можно судить хотя бы по тому, что в его доме он спокойно и с удовольствием пел свои песни для хозяина и гостей, чего вообще-то почти никогда и нигде не делал - квартирные концерты это совсем другое дело, это КОНЦЕРТЫ, а чтобы так - за накрытым столом, во время как бы отдыха… Нет - этого он не любил. Есть очень немного домов, где Майка могли попросить между тостами спеть «Сладкую N» или «Пригородный блюз», и он бы не отказал, а с удовольствием выполнил бы просьбу. Он не любил петь в гостях. На сцене всегда находился Майк - звезда рок-н-ролла, а дома, лицом к лицу со слушателем сидел Майк - помятый и страдающий от окружающего его идиотизма, мучающийся им, как зубной болью и похмельем, и эта боль всегда была в его глазах, и он не хотел, чтобы ее видели. Он не любил выглядеть слабым. Он не мог быть побежденным. Спустя несколько лет он надел черные очки и уже никогда больше на публике их не снимал.
Вокально-инструментальная группировка им. Чака Берри. «Рокси»N2, 1978.
30 декабря 1977 года мне довелось воочию наблюдать, как проводят свой досуг звезды ленинградского рока. Совершенно случайно мне удалось попасть на маленький, но миленький сейшн, который вокально-инструментальная группировка им. Чака Берри давала в некоем Гидрографическом предприятии.
Судя по всему, вы никогда не слышали о бэнде под таким названием. В состав этой супергруппы входили: Евгений Губерман (ленинградское экс - «Воскресенье» - барабаны), Борис Гребенщиков (вокал, гитара), Михаил Файнштейн (бас), Севастиан Гаккель (вокал, челло) - последние трое из «Аквариума», и (пока) мало кому известный человек по имени Майк (экс - «Союз ЛМР» - гитара, вокал).
Отдавая дань старой доброй санкт-петербургской традиции, ВИГ им. Чака Берри начала игру на два часа позже, чем это было предусмотрено. Но зато как они начали! Это был жесткий, яростный, агрессивный,
