Где ночевал — неизвестно, наверное, в зеленом снегу. Он относился к лишним настороженно, и те платили ему тем же.
Ехали быстро. Яри все больше проявляла беспокойство, вглядываясь вдаль. Зеленый снег побледнел, стал желтым, потом приобрел розовый оттенок. Вдали поднялось розовое сияние, будто вот-вот взойдет солнце. Непонятный шум нарастал впереди.
На излучине стояли розовые пышные шатры, словно надутые ветром, а воздух стал еще более душным, чем в земле лишних. Но здесь не было тишины! Со стороны селения неслось беспрерывное гудение множества голосов, в них слышалась непонятная угроза.
— О-о! — простонала Яри. — Розовые снега…
— Говори! — потребовал Айван.
— Это земля забытых…
Судьба жестокого сына. Затея братьев. Розовые сестры Атана и Апата
Рассказывают, что некогда один человек совершил нечто ужасное, от чего содрогнулись все люди: забыл родных отца и мать. Состарившись, они умирали в своем шатре, а он жил в довольстве и сытости всего в нескольких шагах и даже не заходил к ним.
Никогда не поделился своей добычей. Ковшика воды не подал, когда они уже не имели сил подняться. Так и умерли, не дождавшись помощи от сына.
Когда предстали они перед Сверху Сидящим, спросил он, какую кару желают они своему жестокому сыну. Предложил бросить его в ледяные просторы, где он бродил бы бесконечно, изнывая от голода, холода, жажды. Или навечно посадить на цепь, поставив в отдалении изысканные яства. Или превратить в старую подстилку, полную блох, на которой спят собаки.
Заплакала мать — родительское сердце жалостливо — и стала просить Сверху Сидящего:
— Не нужно таких страшных кар! Мы жили плохо, а он пусть живет хорошо, не знает никакого горя.
Нахмурился Сверху Сидящий, обернулся к отцу:
— Нужно покарать его. Скажи теперь ты!
Отец сказал:
— Пусть живет лучше всех, но не знает, откуда он, кто его родители, какого он рода. И когда спросят его об этом, ничего не сможет сказать. Не хочу, чтобы в нашем славном роду были такие.
Долго думал Сверху Сидящий. Потом сказал:
— Пусть будет так. Все забудет он, и о нем забудут люди.
И лишился жестокосердый человек памяти. С тех пор живет он в своей земле. Даже обитатели нижнего мира знают о ней, но и они держатся подальше — ни одно живое существо не желает лишиться памяти. И лишние не обменяли бы свою память на все чувства, которых лишены, ибо без памяти нет человека.
Как ни печально и странно, в земле забытых тоже много жителей, потому что есть еще люди, забывающие своих родителей и уходящие навечно в эту землю.
С опаской входили путешественники в селение. Яри предупредила их, что нельзя ввязываться в спор с жителями — разум человека от этого может помутиться. Никто не остановит забытого и не получит у него толкового ответа: будет слушать только его. пустопорожнюю болтовню.
Первый же встреченный житель разразился длинной речью, из которой путешественники ничего не поняли, а в головах у них слегка загудело. Он не говорил, а выкрикивал каждое слово, будто старался запугать слушателей:
— Что? Все хорошо! Вы попали в самое лучшее селение! Здесь живут лучше всех! Разве могут где- нибудь жить лучше?! Да и вообще, разве там живут?! Не знаю и не помню! Раньше тоже хуже жили! Не знаю как, но хуже! Да и зачем знать?! Зачем помнить?! Что такое помнить?! Мы ничего не помним! Прошлое — зачем оно нам?! Мы живем только настоящим и будущим! Настоящее прекрасно, будущее еще прекраснее! Живите с нами!
Когда путешественники попросили накормить их, забытый еще сильнее закричал:
— Еда! У нас самая лучшая еда! Нигде такой не найдете! Идите куда хотите — везде много еды! Сколько угодно! Какой угодно! На разные вкусы! Ешьте сколько хотите!
Но так и не накормил их, ушел, выкрикивая свою бесконечную речь. Тогда они зашли в первый попавшийся шатер… Все вещи здесь были приятного розового цвета, но разбросаны в ужасном беспорядке. На них лежал толстый слой розовой пыли. Под ногами хрустели розовые мусор и объедки. Немытая посуда покрыта розовой грязью. Здесь было много розовой еды.
Яри объяснила, что забытые никого не угощают, ни с кем не целятся — ведь не помнят о таком обычае. Путешественники сами принялись за еду. Она оказалась действительно вкусной и обильной, так и таяла во рту, словно воздушная, но не насыщала. Не успели они отдохнуть после сытного обеда, как снова почувствовали сильный голод и набросились на еду. Но сколько ни ели, чувство сытости не приходило.
Вскоре все разъяснилось. В земле забытых не было ни зверей, ни птиц — все живое распугали они своим беспрерывным гудением-говорением. Не росли съедобные коренья — под розовым снегом оказалась голая розовая земля. Когда, наговорившись всласть, забытые засыпали, их сменяли могущественные шаманы — еду и одежду они добывали прямо из воздуха, говоря таинственные заклинания. Так же строили и жилища: произносили заклинания, и появлялись воздушные розовые шатры.
Розовая еда не насыщала, одежда не согревала, в жилищах стоял промозглый холод. Но забытые были всем довольны — уже давно привыкли и не замечали неудобств.
Одетые в пышные розовые одежды, братья сидели на пышных розовых постелях и внимали пышным розовым женщинам, которые тесным кольцом окружили их. С трудом они приучились пропускать мимо ушей все, что беспрерывно говорилось вокруг. Не пристало настоящему человеку слушать пустопорожнюю болтовню, в которой нет ни единого слова истины. Настоящий человек говорит тогда, когда есть что сказать, а если говорит так много, где берет столько слов? Это всегда их удивляло. И с некоторых пор Виютку и Анику все чаще стали ввязываться в споры с жителями, пытаясь раскрыть тайну их бесконечного словоизвержения. Однако сколько ни вдумывались в сказанное, никакого смысла найти не могли.
Яри постоянно предупреждала:
— Очень опасно слушать их — разум для такого не приспособлен.
Как-то Виютку спросил забытого, зачем тот живет, и бесконечно долго слушал разглагольствования о снежинке, лежащей у него на плече. Не выдержав, смахнул снежинку и ушел.
Удивительна была и семейная жизнь забытых. Женщины не помнили своих семей, своих жилищ и каждую ночь устраивались ночевать в другом шатре. Детей у них не было, как и у лишних, но здесь это никого не огорчало. Забытые не пели песен, не рассказывали сказок, не шутили, потому что даже шуток не помнили. Все, что происходило с ними, тут же забывали. Они говорили только о том, что видят, и красочно описывали все вокруг.
Путешественники задерживались — напрасно надеяться, что забытые покажут им дорогу через свою землю: они не отвечали даже на простые вопросы. Они и сами не спрашивали ни о чем, а если задавали вопросы, то пустые, не требующие ответов.
Однажды братья прибрели к закрытым жилищам шаманов, за ними незаметно следовала Яри. Шаманы говорили только тогда, когда все спали. После этого возле их шатров вырастали горы еды и одежды, которые жители разбирали, проходя мимо.
Юноши остановились неподалеку и стали наблюдать, как жители селения оживленно рылись в кучах изобилия, выбирая то, что нравится. Пищу они забирали с собой или ели тут же, небрежно раскидывая куски, а старую одежду сбрасывали и напяливали новую. То что было брошено, через некоторое время исчезало, растворялось в воздухе. Женщины вертелись в обновках, а остальные осматривали их, обмениваясь пустыми замечаниями. Над толпой стоял непрерывный гул.
Юноши еще раз подивились мудрости Сверху Сидящего: на такое пустое племя не тратилось ничего полезного. Забытые все получали из воздуха, и все в воздух уходило.
